пораженный такой тональностью, хотел поставить опера на место, но тот продолжал, не замечая:
– Бармен чаевыми в рублях и валюте за пятидневку получает больше чем мы с вами вместе за месяц! Это они нас с вами могут деньгами поощрить, – и, заметив как генерал изменился в лице, резко замолк.
– Ну ты давай эмоции-то попридержи и объясни – от меня-то ты чего хочешь? Зачем ты ко мне пришёл? Ты ведь и сам можешь этого племянника легко провести.
– Не могу. Они близкие родственники. В приказе сказано «в особых случаях».
– В каком приказе?, – машинально спросил бывший партиец и сразу пожалел.
– Два ноля шестидесятом, – с удивлением ответил майор. «Ах ты ж, сука!», – расстроился генерал и, чтобы сбить тему, спросил:
– А он что – в самом деле педераст?
– Да. Завербован в 1977м на инциденте с гомосескуальным партнером – выдернули из дежурной части Зеленоградского ОВД. Ревность. Драка. Непроникающее ножевое ранение.
– Что-то не нравится мне ваше отношение к источникам, – официальным тоном заговорил бывший инструктор ЦК, – Откуда столько ненависти? Почему вы с таким раздражением говорите о собственном агенте, который не первый год у вас на связи? Да – подчас они имеют немалые деньги, да – их не поднимают по тревоге, они живут материально в чем-то лучше нас, но скажи честно – ты бы поменялся местами с этим «Лариным»?
И опять партработник понял, что сморозил не то: ведь агент – гомосексуалист. Эх – да что за день такой…
– Ну давай рапорт. И написал в левом углу – «Согласен».
Племянник и дядя
– Ну, вроде всё утряс, – сказал Влад, – в пятницу выходишь на работу. Бешено заколотилось Димкино сердце – слишком уж невероятной казалась ему удача. Четвертый месяц он жил в дядиной новенькой кооперативной квартире на Ленинградке и жил, по его собственным представлениям, вовсе даже неплохо. Квартира, хоть и однокомнатная, оказалась очень немалой, с большой лоджией и огромной кухней. На этой самой кухне у Влада стоял сделанный под заказ угловой диван. Одна сторона этого дивана была широкой, а вторая поуже. Вот на этой широкой стороне и спал Димка, спрятав шмотки свои в большие выдвижные ящики. Влад дома бывал редко, а когда бывал – обычно крутил диски на своей многотысячной супер аппаратуре, да читал журналы на английском, которыми он с кем-то обменивался.
Закончив с отличием МИНХ им. Плеханова, Влад довольно быстро начал продвигаться вверх по служебной лестнице, но вдруг заскучал и попросил перевода из Мособлпищепрома директором в небольшое кафе в Измайлово. С некоторым недоумением просьбу удовлетворили и наступило прекрасное время свободы и хороших денег.
В совершенстве зная отчетную часть, Влад вечерами после закрытия переделывал практически все бумаги. Старенькая бухгалтерша Нина Ивановна давно просилась на пенсию, жалуясь на ухудшающееся
