мы через несколько часов приземлились наконец в городе, куда я летел, уже темнело. Обалдевший от бессонной ночи, многочасового перелета, я вошел в здание аэропорта, не представляя себе, что же мне делать дальше, и тут я увидел спешащего мне навстречу Володю.
– Молодец, что прилетел, – сказал он радостно. – Открытие прошло великолепно. Меня все поздравляли. Я уже взял обратные билеты. Через час-полтора наш самолет.
От него попахивало алкоголем. В глубине зала в толпе провожающих я заметил местную журналистку. Глаза ее были заплаканными.
Машина
Посреди двора нашего дома – сквер. В сквере растут высоченные деревья, достигающие своими кронами седьмого этажа. А в семидесятые годы здесь росли жалкие неаккуратные кустики и обычный бурьян. Прямоугольник сквера, окруженный асфальтом как бы сохранял память о деревенской природе, которая существовала здесь до того, как построили дом.
Вокруг сквера стояло несколько машин. Два «Москвича-401» и один «москвич» поновее. Самой роскошной машиной была моя бежевая «Волга».
Зимой снег не убирался со двора. Пройти к двум дверям в жилых корпусах, дверям, которые язык не поворачивается назвать парадными, можно было только по узким, протоптанным в снегу тропинкам. В особо снежные зимы машины стояли, потеряв очертания, как высокие сугробы, искрящиеся под лучами солнца. Дети художников, живущие в нашем доме, залезали на крыши машин и лихо скатывались оттуда на санках вниз.
Снег лежал таким толстым слежавшимся слоем, что, когда он весной стаивал, никаких повреждений от полозьев на поверхностях крыш и багажников обнаружить было невозможно.
Покупал я свою машину с приключениями. Надо было отстоять трехлетнюю очередь с ночными перекличками во внутренних дворах Апраксина. Если пропустишь перекличку, тебя безжалостно вычеркнут из списка. Никакие справки от врача или документы о командировке с места работы в расчет не принимались. Очередь жила своей, ею же узаконенной, самостоятельной жизнью. Такие же очереди были и за холодильниками, мебельными гарнитурами и за многим другим дефицитом.
И наконец подошла моя очередь на машину. Я внес в кассу магазина деньги и через месяц-другой получил долгожданное извещение о том, что могу прийти и выбрать машину.
– Только не бежевую. Постарайся взять серую, мышиного цвета, – говорила Вика.
«Волга» мышиного цвета была и моей мечтой. Перед этим у меня были уже два «Москвича-401», маленьких, темно-синих, лишенных всех необходимых удобств: печки, подогрева заднего стекла, указателей поворотов и всего прочего. Это были коробки из толстого железа с мотором, рулем, двумя педалями, тормозом и спидометром. Больше ничего в коробке не было. Все остальное приходилось доделывать самим владельцам, а указатель поворота заменяла рука, высовываемая из открытого в любое время года окна.
Так что «Волга» казалась чудом техники и была вожделенной мечтой любого автолюбителя. Взволнованный предстоящей покупкой, с предварительно оплаченным чеком и извещением в кармане я пришел в автомагазин.
Во
