признаки жизни.
Цивилизация при своем возникновении есть система идей, сложившаяся под направлением регулятивов. Без всякого сомнения, эти прирожденные регулятивы стремятся привести цивилизации в гармонию с природой государства, направляя свободно действующий дух и волю к признанию предустановленной гармонии в государстве. Цивилизация и государство находятся между собой в тесном родстве, так что раздельно они могут быть мыслимы, но не могут существовать. Цивилизации в смысле системы идей нуждаются в государстве как средстве быть осуществленными, и государство немыслимо без цивилизации. Но из этого не следует, чтобы все цивилизации не погрешили против природы государства, чтобы их основания, совпадая с ней, образовали всегда крепкое и сильное политическое тело, бесконечно жизнеспособное. Если причиной падения государств нельзя считать только дисгармонию между природой государства и цивилизацией государств, приходящих в упадок, то, без сомнения, эта дисгармония значительно ускоряла и их преждевременную естественную смерть.
Отношения цивилизации к праву и права к государству. Каждая цивилизация соприкасается с государством непосредственно через даваемое ей содержание прирожденного регулятива права. Цивилизация привносит с собой в государство систему права и систему морали, определяя должное, которое может быть вынуждаемым и невынуждаемым. На право каждой цивилизации нужно смотреть как на центральный пункт, в котором в одну точку собрано все, что она выработала. Если религиозные и философские основы цивилизации влияют на определение правовых начал, то поэзия, музыка, живопись, скульптура в своих общих формах отражают всегда ту жизнь, которая создана существующими нормами права, выражая апофеоз довольства ими или неудовлетворения. Вся мировая история в сущности сводится к истории права как высшему пункту цивилизации, сконцентрировавшему все ее содержание.
Главнейшие отношения права и государства проявляются в определении цели государства с точки зрения права и права индивида по отношению к государству. Точка зрения права не может быть применима к вопросу о том, кто может быть единственным правомерным субъектом государственной власти (один, немногие или все), ибо с позиции права этот вопрос не может быть решен лишь относительно, т. е. тот (или те), кто в данной стране и в данном случае наиболее способен вести государство к его цели. Следовательно, правовое здесь зависит от множества фактических условий и теоретические определения должны вращаться в области различных гипотез, которые могут быть предметом самостоятельных исследований, но не права, а политики. Точно так вопросы о праве государственного управления настолько тесно связаны с государственным устройством, что могут обсуждаться лишь в связи с последним, а общее теоретическое определение здесь также неуместно.
Вопросы о цели государства, правах индивида, вообще о содержании, соединяемом с идеей
