сложено, то пусть они умирают и наказывают смертью тех, которых душа естественно и неисправимо зла»[114]. Детей плохого телосложения выбрасывают[115].
Таким образом, по Платону, не государство существует для индивидов, а индивиды для государства – здесь государство имеет целью существование самого себя как реализацию доброго.
Идея справедливости, по Платону, не самостоятельна – она зависима от идеи доброго. Идея доброго существует сама по себе и сама для себя (она есть Бог). Она не создается умом, но сама дает ему свет, посредством которого он может судить. Подобно тому как солнечный свет дает глазу возможность различать цвета, а его теплота производит растительную жизнь природы, между тем как Солнце само по себе ни есть ни цвет, ни живительная сила, точно так идея добра, как она сообщается душе, есть для нее как бы свет, при помощи которого она различает вещи; она все создает как Солнце, сама не имея ничего общего с созданным[116]. Бог Платона есть не лицо творящее, а творящее начало, холодный Бог, безучастный к ошибкам и слабостям людей, который не нисходит до них, не помогает им, но лишь требует, чтобы они возвысились до него. По отношению к этой осуществляющейся идее доброго в государстве никто не может предъявить никакого требования, никакого права, как по отношению к непосредственному велению Бога в восточных цивилизациях.
2.4. Особенности развития идеи права
Аристотель критикует строй мыслей Платона и стремится обособить право от справедливости, но полагаемое им содержание в праве в сущности нисколько не отделяет его от морали, не дает ему особого содержания.
Как и Платон, Аристотель целью государства ставит общее благо, но общее благо у Аристотеля не есть только благо государства, отличное от блага индивидов, его составляющих. «Очевидно, – утверждает Аристотель, – что наилучшее политическое устройство то, учреждения которого дают возможность каждому, кто бы он ни был, действовать как только для него лучше и жить таким образом счастливо»[117]. «Справедливое по отношению к государству должно быть понято как равное, а равное-справедливое есть то, что полезно как для целого государства, так и вообще для всех граждан»[118]. Это «равное» в государстве и есть для Аристотеля правовое. «Весь строй политической жизни, – говорит он, – держится на праве, а право само по себе есть нечто иное, как основа для критики справедливого и несправедливого»[119].
Последнее заключение указывает, что Аристотель считает право как бы элементом, входящим в понятие справедливости. Справедливость, по Аристотелю, есть уравнивающее и воздающее начало. «Говорят, что справедливость есть относительное понятие, определяемое как вещью, так и лицом, что между равными должно быть равенство, но не должно упускать из виду того, относительно чего равенство, относительно чего неравенство»[120].
Таким
Там же. Кн. V.
Платон. Указ. соч. Кн. IV.
Там же. Кн. III, гл. 7.
Там же. Кн. I, гл. 1.
Там же. Кн. III, гл. 7.
