государства; принцип свободы здесь не существует, поэтому невозможно никакое истинное государство[102].
В еврейской цивилизации правовое есть также воля Бога, но Бог здесь понимается не только как творчески разумная сила, но как существо доброе и справедливое, воля которого всегда сама по себе добрая и справедливая (праведная). Следовательно, право здесь тождественно доброму и справедливому. «Не давай, – говорит Бог, – руки твоей нечестивому, чтобы быть свидетелем неправды; не следуй за большинством на зло и не решай тяжбы, отступя по большинству от правды; и бедному не потворствуй в тяжбе его»[103]. Справедливое и доброе здесь независимы от воли большинства, от произвола лица, оно существует само по себе. Цель государства понимается как осуществление доброго. «И сказал Господь Моисею, говоря: объяви всему обществу сынов Израилевых и скажи им – святы будьте, ибо свят Я, Господь ваш»[104]. Правовое здесь является тождественным обязательному; каждый имеет право быть святым и обязан быть им. Бог говорит: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего как сам себя; не враждуй на брата твоего в сердце твоем»[105].
Так как правовое, доброе и справедливое отождествляются, то государство здесь не имеет определенного назначения, а лицо права – в смысле сферы, в пределах которой лицу было бы дозволено применять свою волю.
В китайской цивилизации основы права те же, что у евреев, – обязанность, с той разницей, что китаеец находит эту идею в разуме, тогда как еврей получил ее непосредственно от Бога. Китайская цивилизация отождествляет правовое и справедливое в одном общем начале – «прямого» находящегося в ясном принципе разума, полученного от неба. «Прямое есть заключение чистого разума, находящегося в состоянии средины». Прежде чем радость, удовольствие, гнев и печаль проникают в душу, состояние в котором она находится, есть состояние средины[106]. Это прямое, определенное небом, устанавливает цель государства как мир и гармонию всех в целом. Для этой цели небо дает суверенитет одному лицу, но лишь до тех пор, пока прямое будет целью его действий. По этой причине государь должен постоянно бодрствовать над господством в себе принципа разума и добра[107]. Это господство одного над всеми обусловливается законом разума, «ибо один (добрый) человек определяет судьбу империи» (т. е. в состоянии сделать ее прямой). Этой цели государь легко достигает, «определяя правила нравственного поведения каждого – прямой путь»[108]. В отношении к целому индивид имеет лишь обязанности, но не права. «Всякий должен стремиться очищать себя от всех пятен; иметь внешность чистую и приличную; опрятное платье; не позволить себе никакого действия, никакого движения, противного установленным обрядам. Вот средства для того, чтобы истинно регулировать свою личность».
Как справедливо заметил Гегель, в китайской цивилизации индивид не сознает себя свободным,
Исход 22: 1–3.
Левит 20: 2.
Les quatre livres de la philosophic morale et politique de la Chine. 1865.
Ta-Hio (Великая наука). Гл. X.
Ibid. Гл. XX, пар. 13.
Tchoung-Joung. Гл. 1, пар Л.
