простым орудием воли Бога, все устанавливающего и все определяющего. Царь имеет абсолютную власть, причем он есть чистое олицетворение прямого, не человек, а сам действующий принцип, как, например, у китайцев и точно так у индусов. Как законы Ману, «рождение брамина есть воплощение вечной справедливости», говорят. В законах Ману даже не говорится о назначении государства, а лишь о назначении царей. Евреями правят пророки и цари как идеалы святости. В законах евреев говорится лишь о народе, но не о государстве. Вообще все эти цивилизации отождествляют государя и государство, исключая китайскую цивилизацию, которая отделяет (понятие) государя от государства.
Здесь даже не сознано само бытие государства как отдельной духовной сущности, отличной от субъекта государственной власти. В этом причина, почему восточные народы не имеют истории; история может сосредоточиваться лишь около государства, а не около индивида. Деяния царей еще не могут служить базисом истории.
В греческой цивилизации, наоборот, государство выступает как нечто, само по себе существующее, само в себе имеющее цель, как осуществленное доброе. Подобно тому, как восточные цивилизации (исключая индийскую) все сводят к воле Бога, для которого люди и народы есть лишь средство, орудие исполнения этой воли, точно так классическая цивилизация все сводит к осуществлению наилучшего государства, как к чистой идеи добра. Черта, отличающая греческую цивилизацию от восточной не состоит, однако, в том, как некоторые думали, что у греков менее ценится религиозный элемент. «Греки смотрят на государство, – справедливо замечает Шёман, – как на учреждение богов, которые не перестают наблюдать за ним. Глава государства у греков в древнейшее время носил жреческий характер и соединял свои политические функции с религиозными. Даже в более позднее время никогда совещания в народном собрании, никогда отправление должности или суда не совершалось без религиозных обрядов и воззвания к богам в молитвах и клятвах»[111]. Отличительная их черта в том, что классические народы не выработали общей религиозной догмы и культа. Это черта впервые создала атмосферу духовной свободы, которой отмечена вся греческая цивилизация. Блестящая философская, политическая и поэтическая литература греков есть выражение этой духовной свободы, свободы мысли. Но свобода мысли не есть еще свобода действия. Этой свободы греки не знали, ибо государство греков не давало свободы индивиду в смысле независимости от власти государства в известных пределах, индивид не сознавал возможности такой свободы. Здесь практика и теория согласуются. Не только спартанское законодательство, но и законодательство свободных Афин дозволяли такое регулирование брачных связей, приданного, наследства, домашней жизни женщин и т. д., которые в настоящее время казались бы невероятным деспотизмом даже в самом несвободном государстве. Но, несмотря на это, необходимо признать, что греки практически подошли к идее личной свободы. Личная свобода состоит из свободы мысли и свободы действий, а греки осуществили лишь свободу мысли – сделали
Schoeman. Griechische Alterthume. 1854. Bd. II. S. 114.
