это делала! Да, я обязан ему это делать теперь всю жизнь, но твоя вина тоже в этом есть! И ты даже не попыталась её искупить! Он сказал мне, что если я тебя увижу, то мне стоит просто пройти мимо, но я не могу. Я не могу это всё так оставить. Я сделаю с тобой то, что чувствовал он, и ты почувствуешь это всё на себе!
Я, слыша всё это, не могла поверить. Неужели это бесчувственное творение, нашло в себе каплю жалости и подарило её своему другу, но и от того, что Максим меня ждал, мне тоже становилось больно.
– Он сказал, что такая обида больнее всего на свете, что даже порезы ножа были бы для него приятнее. Он сказал, что не может дышать от такой обиды, что он теперь, падающий в бездну, инвалид. Он сказал, что если бы ты пришла к нему ближайшие три дня, то он бы забил на всё это и непременно простил бы, но я то его знаю. Он всегда простит, а я нет. Я отомщу тебе за все его чувства обиды и предательства.
Илья схватил меня за шиворот кофты и повалил на матрас. Я начала кричать от боли, потому что мои руки сжимались моей спиной, а в саму спину врезались пружины старого матраса. Илья порвал мою кофту у шеи и взял в руки разбитое горлышко бутылки. Сев на меня сверху он тупым концом горлышка чуть касаясь, начал рисовать невидимые линии на моей ключице, тем самым запугивая меня.
– Чувствуешь? Ты чувствуешь страх? Но это ничто по сравнению с тем, что чувствовал Макс. А ты знаешь, что он чувствовал?! Он чувствовал это…
Илья повернул горлышко острым осколком, воткнул в левую ключицу и невыносимо больно, противно провёл кровавую линию, кровавый след от осколка.
Я зажмурила глаза и стала кричать, кричать так, что людям показалось бы, что меня режут, хотя оно так и есть! Как до тошноты не приятно и больно, когда кожа разрезается вместе с сосудами, когда ты слышишь крик своих нервных клеток, когда в рану попадается песок и капли выдохшегося грязного пива. Это было… Я не могу описать эту боль, это можно было понять по крику, такому душераздирающему, тот крик, который разрывает твои связки, ведь они только недавно зажили от прошлого крика, и вот по не воле, мне приходится снова их рвать! Самое не приятное в моей жизни было то, что я случайно порезала палец ножом, но ведь это было случайно, а тут ты знаешь, что с тобой будет, ты напуган этим и вот теперь ты её чувствуешь- эту невыносимую боль!
Я билась ногами, пыталась вывернуться от порезов, но делала для себя только хуже. Вместе с моим криком, безвольно лились слёзы. Я чувствую, что в ямке ключицы скопилась кровь, затем она полилась за спину.
Я не думаю, что Максим чувствовал именно это! Да, он может и знает, и чувствует душевную боль, но ничто не может сравниться с физической!
– А теперь каково тебе, а?! Теперь ты чувствуешь это?! Но это лишь только начало.
Вслед за этими словами Илья вытащил из кармана ветровки скотч и, оторвав кусок, залепил мне рот.
– Далее, он чувствовал бездыханность.
Илья достал
