будешь задавать на тон ниже?
– Дим, у меня нормальный тон. – Ирина отвернулась.
– Нет, у тебя не нормальный тон, – сказал Дмитрий.
– А как мне тебе напомнить, что у тебя немножко не тот уровень, не тот социальный статус и, в конце концов, не то семейное положение, чтобы быть Робин Гудом? – спросила Ирина. – Что тебе есть что терять. И что от этих потерь пострадаешь не только ты, но и я, и Артём, и вся наша совместная жизнь. Я не говорю про охранника, которого тебе не для того дали, чтобы ты его превращал в наёмного головореза. У него, если помнишь, девочка маленькая есть.
Все трое замолчали. Отец Николай что-то жевал, хотя давно ни к чему из лежащего на столе не прикасался. Ирина сосредоточенно разглядывала растущее в горшке карликовое растение, стебли которого напоминали кислотные узоры. Дмитрий поочерёдно смотрел на жену и отца Николая. Кровь шумела у него в ушах.
– Ира. Дима. Моё время истекло. – Вставая из-за стола, гость выпрямлялся так медленно, словно сам надеялся передумать. – Завтра рано ехать. Спасибо вам за всё. И мне очень жаль, если… – Он не договорил и тяжёлой неровной походкой направился в прихожую.
Дмитрий пошёл его провожать, но, не дойдя до арочного портала, обернулся к жене:
– Я бы хотел, чтобы это был первый и последний раз, когда самый близкий и ценный для меня друг убегает из моего дома как ошпаренный! – Он говорил ровно, но чувствовал, что отдельные слова готов цедить злым шёпотом, а другие – надрывно выкрикивать.
– А я бы хотела, чтобы среди твоих друзей было поменьше мелких провокаторов, которым ты так легко позволяешь манипулировать тобой!
Дмитрий дёрнулся, как от удара в плечо, и закричал в арку:
– Николай! Вернись на секунду сюда!
Он сам сходил за священником и привёл его, нахмуренного, с пылающим лицом, обратно на кухню. Ирина смотрела на них, сузив глаза. Дмитрий зло улыбался. Священника он обнимал за плечи.
– Посмотри. Эта маленькая дрянь нас осуждает.
Отец Николай попытался убрать с себя руку Дмитрия, но Дмитрий держал его крепко, словно был пьян.
– Дима, я ухожу, – спокойно произнёс священник. – Выйдешь со мной на улицу?
Когда они вышли из подъезда на выложенный плиткой тротуар, дыхание Дмитрия стало ещё резче и тяжелее. Пиджак он оставил в доме, но, несмотря на прохладу, его бросало в жар.
– Я уже наказан, – опустошённо сказал священник. – Я стал причиной вашего семейного скандала. Это худшее наказание для меня.
Дмитрий рукой подал знак Артуру.
– Ты, похоже, не слышал её последних слов. Или ты, как обычно, в своей манере скажешь, что она по-своему права?
– Нет, неправа, – качнул головой отец Николай, – но и мы неправы. Правых нет вообще.
Он не торопился садиться в машину, будто хотел ещё что-то произнести,
