назад сидел во «ВКонтакте». Что-то удержало его, и он не потрогал диван.
Спустившись, Артём сразу увидел бросавших на него хихикающие взгляды Ринатика и Алонзо. В размытом световом пятне кухни – кто-то зажёг лампочки, идущие понизу шкафов, – стояла, расслабленно пританцовывая, Яна и пила простую воду из пластиковой бутылки.
– Где? – Артём подошёл к Ринатику и Алонзо.
Ринатик показал рукой на веранду, в сосновую ночь, подёрнутую серебристым свечением оленей.
Когда Артём вышел, азербайджанец спустился в траву. Он курил и лениво разминал тело.
– Тихонечко. – Артём достал сигарету, но после первой затяжки поплыл и едва не растянулся на ровном месте. Он вытряхнул в траву окурки из металлического бублика пепельницы. В гостиной раздался девичий визг и отдающий истеричным старческим фальцетом хохот хозяина.
Сабо медленно шёл, уже поравнялся с первыми соснами. Артём метнул пепельницу. Со звоном топора она ударилась о ствол метрах в трёх от Сабо – тот громко и испуганно выругался.
Музыки в доме уже не было. Сзади к Артёму подбежали Алонзо и Ринатик, схватили под руки, повели назад. Не дошагав до двери, ноги его подкосились.
Открыв глаза, Артём обнаружил, что лежит навзничь на холодной плитке, и ощутил мучительное желание перевернуться со спины на живот, куда-нибудь свеситься и блевать, блевать долго. Когда он закрывал глаза, его подхватывало, несло, качая и переворачивая, поэтому он, не моргая, смотрел в лица склонившихся над ним Сабо и Ринатика.
– Встанешь? – спросил встревоженный азербайджанец.
– Мы встретимся в славном городе Пенисоглебске, Сабо! – протянул Артём.
– Эликс, этот уже готов! – Сабо выпрямился.
– Разбитые олени – твоя работа? – Теперь над Артёмом повисла борода Эликса. – Попу хату разнёс, теперь у меня то же самое хочешь устроить?
– Эликс, олени – это я, нечаянно! – отдалённым писклявым эхом донёсся голос Ринатика.
Артёма отдали в руки Эликса, он поволок его через гостиную к туалету:
– Верно говорят: умный пьёт, пока не станет хорошо, дурак – пока не станет плохо.
– Вызывай мне такси, Эликс.
Проблевавшись, выйдя из туалета с прижатым к губам бумажным полотенцем, Артём повторил свою просьбу. Рассерженный случившимся маленьким погромом, Эликс не возражал.
«До сих пор не понимаю, что между ними тогда произошло. Ладно азербайджанец, но Сашка-то тут при чём? Похоже, мой урод прознал, что Сашка рассказал азербайджанцу про случай у Николая, про то, что Янка слаба на передок и её, в общем, несложно… Сашка признался мне, когда всё открылось, когда его уже таскали в прокуратуру. На этой версии мы и сошлись, хотя главным, что ударило Тёмке в голову, подозреваю, были зависть и его природное паскудство».
Такси, оказывается, уже ехало – парню,
