в самый разгар Комоедицы. Вся городская площадь была заполнена праздным народом, тутже пекли блины и водили плящущих под дудку медведей. Комы – как их величали издревле, трудились не зря. То и дело их угощали круглыми, словно солнце, блинами, а их хозяева едва успевали собирать медные монеты, которыми в эти дни так щедро вознаграждал люд. Тут и там плясали в вывернутых наизнанку шубах мужи, медвежьим плясом чествуя хозяев леса. В стороне, у калашных рядов, боролись крепкие богатыри, а рядом, в десяти шагах, широкими кольцами кружились хороводы. Изо всех сил старались гусляры и скоморохи, но их песни и крики тонули в многоголосом шуме. Но он разом стих, когда из-за поворота прорезающей площадь улицы показались всадники. Хан ехал вслед дружинникам в сопровождении всего двух своих телохранителей. В руках одного из них возвышался бунчук с трепетавшими на ветру конскими хвостами, на всех троих блестели на солнце дорогие доспехи. Ханский колонтарь в убранстве своём не уступал княжескому: стальные пластины украшены золотой насечкой и причудливым орнаментом. На голове слепил позолотой, расписанный арабской вязью шлем, на навершии которого вместо яловца крепился пучок конских волос. Итлар с безразличным лицом восседал на своём горячем иноходце, за ним тянулась череда всадников, но уже своих, русских. Процессия пересекла площадь, и громче прежнего зашумела подгулявшая толпа.
– Неужто с миром приехали? – недоумевали люди, с надеждой глядя вслед удаляющимся всадникам.
Мир с половцами, кроме прекращения набегов и кровопролития, сулил взаимовыгодный для обоих народов обмен. Одни получали довольно дешево пригнанную скотину, вторые – ячмень, просо и все плоды, которыми одаривала земледельцев русская земля.
Владимир принял хана, встретив его у ворот княжьего двора. Под князем гарцевал белый, в яблоках конь, переливался позолотой пластинчатый доспех, переходящи в чешую на подоле. Под порывами ветра развевался накинутый на плечи красный плащь, на груди, поверх пластин, зерцало в виде большого, с крупными лучами солнца, выполненного золотом, с драгоценными камнями по краям. Правители приветствовали друг друга, затем спешились, и Владимир повёл почётного гостя в терем.
В просторной комнате уже накрыт был ломящийся от явств стол, и, следуя русскому и степному обычаям, не приступили к переговорам, сначала не отведав приготовленных угощений.
– Так что привело вас с Кытаном, хан? – задал вопрос Владимир, когда пришёл черёд дела.
Перед ним за другим концом стола сидел один лишь Итлар, но он вёл переговоры за двоих. Второй хан, получив в залог юного Святослава, старшего сына Владимира, с малым отрядом воинов разбил лагерь недалеко от городских стен, у самых переяславских валов.
– Не хотим больше вражды с Русью – ответствовал хан – Хотим дружбы, чтобы вместе на врагов наших выступать, а в мирное время торговать на пользу друг друга.
