такие слова: клянусь уважать его культуру, историю и традиции. Я не очень-то дорожил своей довольно никчёмной и бессмысленной жизнью, но заставить себя что-либо уважать, было выше моих сил…
С другой стороны хотелось бы знать, что будет с теми, кто откажется принимать участие во всей этой пошлости? Не может же быть, чтобы в целом городе не нашлось ни одного здравомыслящего человека? И что с ним сделают? Лишат гражданства? Запретят быть? Вышлют из Города? О, это был бы лучший из вариантов – покажите дорогу.
Но во всём этом, на мой взгляд, был, по крайней мере, один положительный момент: Власть сама предоставляла возможность совершить акт гражданского неповиновения. По всей видимости, она была в высшей степени уверена в себе.
__________
У всех горожан были какие-то дела, и на их фоне я даже иногда чувствовал себя бездельником, поскольку мои формальные обязанности не слишком обременяли меня. Видимо, городская бюрократическая машина всё же давала сбои, будучи не в состоянии охватить всех, и особенно нижние слои населения, к которым я с некоторых пор и принадлежал.
Разумеется, мир устроен так, как устроен, и каждый из нас обязан что-то делать, я понимал это больше, чем любой из тех горожан, что с утра до ночи просиживали в разного рода конторах и департаментах, но не испытывал в связи с этим каких-либо угрызений совести, ибо не мог принуждать себя к тому, что не содержало в себе самого главного – смысла, а его дефицит ощущался в Городе повсюду.
В тот день неожиданно выпал снег и в нас ожила надежда, что когда-нибудь снова наступит весна, правда для этого нам предстояло пережить хотя бы одну настоящую зиму. Поначалу все радовались большому и глубокому снегу, но вскоре перенаселённый машинами Город с узкими и разбитыми дорогами встал. Как обычно оказалось, что вся снегоуборочная техника давно пришла в негодность, а зимы, которая, казалось, уже никогда не наступит, никто не ждал. Как и полагается в подобных случаях, власти сделали всё что могли, то есть объявили чрезвычайное положение, словно на нас падал гигантский метеорит, а не самый обычный снег.
На следующий день снег продолжал идти, и так как у меня не было никаких дел, я вышел из дома, просто чтобы позлорадствовать и поглазеть на терпящий бедствие Город. Во дворе и на выезде из него одна за другой стояли брошенные машины, заметённые едва ли не по самые крыши. То же самое можно было наблюдать повсюду. Люди попросту бросали свои увязшие в снегу автомобили, с которыми их так много связывало, и на которые они возлагали так много надежд. Картина была апокалиптической.
На остановке у края нерасчищенной дороги, как на последнем островке суши среди наступающей со всех сторон воды, обречённо толпились пустые люди. В растерянности они тупо чего-то ждали и были абсолютно уверены в том, что где-то кто-то обязательно что-то предпримет, всё наладится, и станет так, как было всегда. Мне не было их жаль, они были тем, чем были и хотели быть. Я же, чувствуя себя как никогда свободным от каких-либо обязательств, просто
