какой-то маленькой станции, многих разбудило прекращение ставшей уже привычной тряски. «Что это? – разлепив глаза, спросила супруга Жервилье. – Это станция или что?» Вышедший из купе кондуктор осмотрелся и сообщил, что пока меняют лошадей, пассажиры могут размять ноги. Разбуженные люди долго потягивались и зевали, прежде чем смогли двинуться с места. Запинаясь за расставленные на полу узлы и картонки они один за другим покинули экипаж, за исключением Флоримона, который продолжал посапывать, развалясь на лавке.
Девять человек оказались посреди узкого, плохо убранного дворика. Слева, из деревянных конюшен доносился храп лошадей, справа виднелись очертания широкого навеса для транспорта, впереди поперёк двора тянулась пустая балка-привязь, за которой темнели ещё какие-то строения. Где-то лаяли собаки. Повсюду остро пахло навозом.
– Где это мы? – произнесла супруга Жервилье упавшим голосом. – Какое ужасное место!
– Может быть, Дюранвиль? – предположил её супруг и подошёл к распрягающему лошадей кучеру: – Скажите-ка, любезный, где мы остановились?
– Марше-Нёф, – был ответ.
– Невероятное захолустье! – добавила супруга. – Неужели тут живут люди?
– Живут и неплохо, – ответствовал кучер, показывая рукою в темноту, откуда пробивался тусклый свет масляного фонаря. – Тут даже имеется трактир, открытый днём и ночью. Можете пойти, испить горячего шоколада.
Пассажиры гуськом двинулись на мерцающее в темноте пламя и через сотню шагов очутились перед тяжёлой кованой дверью с обыкновенной вывеской «Здесь можно переночевать». За дверью открылось продолговатое помещение, слабо освещённое газовым рожком. Отштукатуренные голые стены не придавали живописности сему убогому заведению, но в самой глубине зала рядом с высоким камином, на котором в несколько рядов висели расписные тарелки, виднелось нечто подобное буфету. За этим буфетом чернел дверной проём, из которого навстречу путникам вышел зевающий трактирщик, едва ли не поднятый с постели.
– Поздноватые гости… Откуда?
– Из Кана, любезный, – сказал Жервилье, вошедший первым. – Нет ли у вас чего перекусить?
Трактирщик добавил огня в рожке и посмотрел на висевшие здесь же, над камином, часы.
– Парижский дилижанс. Опаздывать изволите. Часа на два, а то и на три…
– Мы и выехали из Кана с опозданием на два часа, – холодно заметила Мария, снимая перчатки и кладя их на длинный дубовый стол, протянувшийся посреди зала. – Но нам сказали, что вы открыты днём и ночью. Это верно?
– Как видите… – ответил трактирщик, по-прежнему зевая.
Пока гости усаживались на лавки, стоящие по бокам стола, хозяин накрыл его скатертью и выставил нехитрую снедь, состоящую из остывшей похлёбки, парочки овощных салатов и принесённой из погреба квашеной капусты. Мужчины заказали бутылочку кальвадосского, а дамы
