операциях по принципу «ты – мне, я – тебе» не было ничего экстраординарного. Все наше общество тотального дефицита и бюрократических структур функционировало таким образом. Но смею предположить, что ЦК принадлежала главенствующая роль в процессах загнивания. Штаб партии выступал рулевым, задающим тон нижестоящим звеньям. Недаром ведь говорят, что рыба с головы гниет! Если секретарь ЦК расставлял людей, руководствуясь личными выгодами, и требовал от осчастливленных мелких услуг, а то и крупных нарушений закона, то возникал, естественно, эффект цепной реакции. Беззаконие, кумовство, коррупция кругами расходились по державе.
Стремление к надежному окружению свойственно и иностранным политикам. Американский президент или премьер-министр Англии предпочитают видеть рядом проверенных людей и единомышленников. Беда только в том, что в ЦК и в СССР в целом игра никогда не шла по цивилизованным правилам. Мафия, бравшая верх, ничем не лимитировалась (ни временем, ни полномочиями) и творила все, что желала, в том числе всячески «топила» другие группировки.
Рекорды недоверчивости, как и во многих других вопросах, ставил секретарь ЦК Борис Николаевич Пономарев. Советский посол в одной стране попросил секретаря ЦК презентовать его очередной труд. Пономарев начертил на титульном листе: «На память». Кому и от кого – решил на всякий случай не упоминать. А вдруг посол проштрафится, будет у него обыск, найдут книгу и ненужная тень падет на видного деятеля международного коммунистического и рабочего движения. Осторожность, в общем-то, нелишняя. Ведь так оно и бывало не только в далекие годы пономаревской молодости, но и в более позднюю брежневскую эпоху.
Когда писатель Кузнецов из Тулы остался в Англии в 1970-х годах, главный идеолог ЦК КПСС М.А. Суслов вызвал на ковер первого секретаря Тульского обкома И.X. Юнака. Оконфузился, мол, снимать будем. А Юнак, не будь дураком, отвечает:
– Характеристику на выезд я предателю не подписывал и не подписал бы ни за что на свете. Уехал Кузнецов, воспользовавшись моим отпуском, добро получил от заместителя, второго секретаря.
Резонно, подумал справедливый Суслов и убрал «второго» с должности.
Перейдем теперь к заповеди № 8. Она требовала от аппаратчика неукоснительного чинопочитания к старшим по должности и позволяла ему допускать откровенное хамство в отношении нижестоящих. Один секретарь ЦК КПСС при звонке М.С. Горбачева или Е.К. Лигачева полностью терялся. Однажды принимал он венгерского посла, и вдруг взвыл спецтелефон. Секретарь схватил трубку и услышал спецголос с самого верха. И что, вы думаете, сделал секретарь, бывший посол СССР, искуснейший дипломат? Он выпроводил венгра в коридор и заставил его ждать до окончания телефонного разговора. Лишь сорок минут спустя послу дружественного государства позволили вернуться в кабинет «перестроечного» секретаря ЦК КПСС.
Если так можно было поступить в отношении венгерского посла, то что же говорить об обращении с отдельской «мелкой
