что в подобном поведении нет ничего особенного. Но я, видимо, человек, испорченный длительным пребыванием за рубежом. Работая, в частности, в США, приобрел скверную привычку здороваться. В Москве же сам факт улыбки вызывал подозрение. Я как-то ехал за границу и решил использовать для паспорта фото, сделанное в США. Тамошний фотограф заставил меня улыбаться, и таким улыбающимся я и вышел. Потом жалел, что наклеил эту фотографию в паспорт. Она вызывала всеобщее недоумение и даже возмущение. Мне говорили: «Что ты улыбаешься как идиот?».
Но вот тому, что заместитель заведующего нашего отдела в ЦК, забывая порой фамилии подчиненных, подзывал их свистом, этому, думаю, оправданий нет. Еще один заместитель ввел систему записи сотрудников на прием. У вас срочное служебное дело, необходимо получить «добро» на встречу иностранной делегации. Но вместо того, чтобы за пять минут решить вопрос, приходилось ожидать вызова. Иногда несколько часов, а то и целый день. Аргументация поведения начальника: я очень занят, если все станут ежесекундно меня дергать, то… Но ведь на то он и начальник, чтобы руководить людьми и делами. Если на это не хватает времени, значит, подавай в отставку!
Справедливости ради следует признать, что постепенно за перестроечные годы уровень внутриаппаратного хамства все-таки снизился. Прежде секретарь ЦК мог позволить себе в отношении подчиненных что угодно, заведующий и замзавы отдела – почти все. Миндальничать с нижестоящими просто не представлялось возможным. Этого не оценили бы сами подчиненные. Господствовала рабская психология. Помню, один партийный товарищ, причем хороший и умный, следующим образом сравнивал В. Воротникова с С. Медуновым (первый сменил второго на посту руководителя парторганизации Краснодарского края).
– Знаешь, – рассуждал он, – все-таки Воротников не лидер. Со всеми за руку здоровается, беспрерывно говорит «спасибо» и «пожалуйста», пропускает клерков в дверях. Другое дело Медунов. Он хозяин! Идет напролом, из глаз грозные молнии. Чувствуешь силу.
– Но ведь Воротников честный человек, а Медунов?.. – пробую я переубедить собеседника.
– Это уже второй вопрос, – парирует он, – лидер должен все-таки быть лидером.
Подобное представление о лидере было характерно не только для аппаратчиков. Знакомый дипломат возмущался советским послом в Сингапуре. «Это не посол, – утверждал он, – а так, тряпка. Гуляю я однажды по Сингапуру. Мимо едет он в лимузине под государственным флагом. Увидел меня, остановил машину и предлагает подвезти. Разве допустимо опускаться до такого?»
Спрашивается, как начальству можно было не вести себя по-хамски? Ведь мы добивались, требовали того сами!
Обратимся теперь к заповеди № 9. Хочу, кстати, пока еще не совсем поздно, подчеркнуть: нумерация заповедей не несет особой смысловой нагрузки, первая или третья не важнее шестой или десятой. И уж, конечно, девятая заповедь не уступает по значению восьми предыдущим.
