искажению в исламском мире и переселяется в Европу, благодаря посреднической роли Испании, в виде арабских манускриптов, переведённых на латынь; здесь она процветает в такой степени, что в занятия этой наукой оказываются вовлечены Альберт Великий, Роджер Бэкон, Ален де Лиль (монах из Сито), Кристоф Парижский, Раймонд Луллий, Арнольд из Виллановы, монах из Феррары Чекко д’Асколи (см. l’Acerba)[62] и автор Summa Perfectionis[63] Гебер (итальянского или каталанского происхождения).
Среди важнейших авторов XIV века следует упомянуть Пьетро Боно, Клопинеля (одного из двух авторов Романа о Розе), аббата Вестминстерского Кремера, Джона Дастина, Фламеля, комментатора Изумрудной Скрижали Грассеуса (Ортолануса), Гийома Парижского (вдохновителя герметических барельефов на портике парижского собора Нотр-Дам) и Ричарда Английского.
В XV в. можно выделить монаха Лациния, Томаса Нортона, Исаака Орландского, Понтануса, Рипли, Бернара Тревизанского, аббата Тритемия, монаха Василия Валентина и, в определённых философских аспектах, Николая Кузанского.
Не менее важны авторы и их работы последующего, XVI века: Брачческо, Космополит, Дорн, Гносиус, Гратаролус, Назарий, Парацельс, Пеноло, Кверчетано, Рупешисса, Сетон, Трисмозин, Венцеслав (Лавиний) Моравский, Вентура, Виженер, Захария; в XVII в. – Альтюс, Балдуин, Бархузен, Борри, Боррикий, Гельвеций, Ламбспринк, Майер, Монте-Снидерс, Милий, Пичинелли, Планис Кампи, Ириний Филалет, Ласкарис, Силезий, Стольций, Валентин Андреэ.
Однако в конце 1600-х годов Алхимия испытала последствия революции «глобальной парадигмы», каковая главенствует над знанием (иначе говоря, если на авансцене появляется культурная революция, она распространяется на всё), и интерес к этой науке, равно как и её престиж, упал; симптомом и отражением произошедших в ней преобразований, смены направлений, её упадка и кризиса служит факт появления в 1700-х годах эзотерических обществ и инициатических орденов.
Существование сообществ и орденов подобного рода фактически представляет собой обращение к сокровищнице – «совершенно секретной» – некоего содержания, которое будто бы утрачено и, вследствие этого, сохранилось лишь формально. Это противоречит самой традиции, требующей полного одиночества алхимика, архетипического творца, каковой осуществляет opus самостоятельно[64] и не планирует для этого основывать школы, а также алхимические академии, сообщества, ордена и тому подобное, даже если его идеи на самом деле вдохновляют некую философскую школу (как, например, школа в Харране); таким образом, алхимик в своих операциях руководствуется двумя герметическими афоризмами: «оставайся в одиночестве и будешь принадлежать себе» и alterius non sit qui suus esse potest.[65]
В XVIII веке среди немногих последователей Алхимии, которых в тот период считали чуть ли не сумасшедшими, были Керданек де Порник, Манже, Пернети; впрочем, – несмотря на практически единодушный скептицизм в культурной среде того времени, – книги по алхимической тематике, доступные широкой публике, довольно
Дидактическая поэма д’Асколи (Brescia, 1473).
Следует заметить, что в этом пассаже автор не призывает к отшельничеству (алхимик может общаться с коллегами и даже иметь партнёра противоположного пола, как Фламель, Альтюс или Барбо), но отрицает целесообразность создания «мастерской» в ремесленническом понимании – с подмастерьями, учениками и пр.
Тот, кто может принадлежать себе, не должен принадлежать другому (лат.) – высказывание Парацельса.
