вооружения, которое мы используем. Но это чудовищный труд.
– Могу себе представить, – рассмеялся Бене. – Это же не меньше пятисот единиц.
– Есть хороший выход – признать свое поражение, и пусть этим занимаются южане.
– Да, Рипли у кого хочешь отобьет охоту работать. Любую новую идею встречает в штыки, во всем ищет недостатки. А вот я бы, наоборот, искал сильные стороны и причину принять новое изобретение. – Бене немного помолчал, вертя в пальцах бокал с портвейном, а потом спокойно посмотрел на своего собеседника, словно был уверен, что может ему доверять. – Может быть, именно поэтому президент теперь отсылает опытные образцы прямо сюда для оценки. – Он отпил глоток. – Вы об этом знали? Что он действует в обход Рипли?
– Нет, но меня это не удивляет. С другой стороны, Линкольн весьма непопулярен в военном министерстве – именно из-за того, что постоянно во все вмешивается.
– Это можно понять, но… – Бене снова бросил на Джорджа испытующий взгляд. – Иначе как нам избавиться от Рипли?
С этим безрадостным вопросом в голове Джордж вернулся обратно в Вашингтон.
Стоял жаркий июль. Джордж теперь задерживался на работе до позднего вечера. Стэнли он почти не видел в министерстве, а вот Линкольна встречал довольно часто. Похожий на аиста, немного нелепый, президент всегда ходил стремительной походкой из одного правительственного кабинета в другой, с кучей чертежей, докладных записок и служебных документов, а еще с неизменным запасом острот, порой довольно непристойных. Сплетники уверяли, что его жена отказывалась слушать эти шутки, произнесенные в ее присутствии.
Время от времени, ближе к вечеру, Линкольн заглядывал и в Уиндер-билдинг в поисках компаньона для стрельбы по мишеням в парке министерства финансов. Однажды Джордж чуть было не вызвался, но в последнюю минуту промолчал, и не потому, что испытывал страх перед Линкольном – президент всегда был очень общителен и дружелюбен, – а потому, что боялся сказать лишнее о своем ведомстве. Пока он работал на Рипли, он был обязан молчать – хотя бы из простой порядочности.
Несмотря на то что процедурные вопросы в артиллерийском управлении перевешивали конечный результат, отчеты Рипли оказались вовсе не так безнадежны. Джордж обнаружил, что еще больше трех месяцев назад старик умолял о покупке ста тысяч европейских ружей и винтовок, чтобы заменить древние запасы, пылящиеся на федеральных складах. Однако Кэмерон настоял на том, чтобы в армии использовалось только отечественное оружие, из чего Джордж тут же сделал вывод, что кто-то из дружков министра заинтересован в заключении контрактов. Поражение при Булл-Ране сгустило тучи над головой Кэмерона, и теперь его решение было объявлено грубой ошибкой. Стало уже окончательно ясно, что летом война не закончится, а оружия для обучения и вооружения новых рекрутов, которые уже отправлялись в тренировочные лагеря от восточного побережья до Миссисипи, отчаянно
