потрепал по плечу: ты заходи к нам вечерком, если вылетов не будет, отметим выползание из ада.
В тот день, на рассвете, Цукан с майором, начальником штаба, поехал на аэродром. Только-только прозвучала команда «подъем». Майор ушел в одну из землянок летного состава. Кругом степь, ровное поле, лишь вдалеке небольшая дубрава с вышкой наблюдателя. Какие-то громкие вопли, крики, мимо люди бегут. Инстинкт сработал, он следом за наблюдателем в траншею, вырытую по краю аэродрома. Рядом треск, словно брезент разорвали и фонтанчики пыли. «Мессершмитт», похожий на черную длинную стрекозу, пикирует на летное поле и молотит из крупнокалиберного пулемета по самолетам. Вдруг резко взмыл вверх. Над ним словно пчелы кружатся три наших «ишачка».
Летчики и технари полезли из щелей с возгласами: да всыпьте же этому гаду! Сверху треск пулеметных очередей. «Мессер» петлял и метался из стороны в сторону. Наши истребители дружно наседали. Казалось, вот-вот они срубят его под корень. А немец вдруг резко ушел вниз и тут же, сделав горку, пошел вверх. Народ и ахнуть не успел, а он уже висит над «ишачками». И коршуном вниз на замыкающего. Треск пулеметной очереди – и наш истребитель повалился в сторону в шлейфе дыма. С него полетели черные куски, планируя на летное поле. Истребители попытались взять немца в клещи, а он опять опередил их, уходя свечей в небо под татаканье пулеметов.
И снова всё повторилось. Снова пике сверху, и «ишачок» задымил, пошел к земле. Вскоре под ним раскрылся парашют. Третий истребитель метнулся в сторону леса, и «мессершмитт» погнался за ним.
Негодовали, бранили летчиков, пока не одернул один из штурманов:
– Прекратите орать! У «мессера» скорость и маневренность куда выше, и всё прочее. Вот и потягайся с ним.
– Но ведь стреляли же по немцу с двух сторон! Мазали они, выходит?
– Так у него кабина бронированная. А у нас фанерная. Посмотрел бы я, как вы против танка с карабином.
Вскоре новая передислокация. Цукана вернули в медсанбат. Стало грустно, выезды в редкость. Теперь шоферы через ночь заступали в караул на охрану. Когда приказали срочно выехать с врачом Брагиным на полустанок, где стрелковый батальон разграбил цистерну с древесным спиртом, Цукан обрадовался поездке.
На станцию из близлежащих частей и госпиталей съехались врачи. Но помочь сумели немногим. Трупы с почернелыми лицами складывали штабелями. Затем грузили на машины и свозили в ближайший овраг. Зрелище не для слабонервных. Особенно когда подрывники заложили фугасы и полетели сверху на покойников комья мерзлой земли.
– Не по-людски это как-то…
Брагин обычно спокойный, если не сказать добродушный, неожиданно поднял голос до крика:
– Это же самоубийцы. На цистерне череп с костьми нарисован, а они хлыщут и хлыщут… Какой-то придурок сказал, что черепом специально пугают. И хуже всего, что два офицера отравились. Что им Родина – так, пустой звук.
Дальше
