style="font-size:15px;"> – Точно, они оба у нее дурацкие.
Что ж, Дани больше знала о Милкиных замужествах, чем я. Мы втроем – я, Милка и Айка Ахмерова учились в школе с музыкальным уклоном на Галиаскар Камал, и после школы Айка Ахмерова пошла не в консерваторию, как я, а на инфак, как Дани и Дашка Меликова. Я знала, что где-то со второго курса Дани и Дашка сблизились с Айкой, и иногда Милку, которая продолжала дружить с Айкой, втягивали в совместные приключения. По крайней мере, Милка познакомилась со своим первым мужем, Альбертом Гулямовым, во время трехдневного гудежа у Айки, когда у той родители уехали на похороны к родственникам в деревню. Уже на свадьбе произошел гиньольный скандал, в котором активно участвовала Фирка, в последующем освещавший недолгий брак Альбертика и Милки двусмысленным заревом. А второй Милкин муж, Вовка Шувалов, от которого она родила Олечку, так тот вообще был Даниным парнем лет шесть-семь тому назад.
Я пошла в спальню за шалью, а Дани задержалась на балконе. Я видела в окно ее профиль и узкую, гибкую спину – спину кошки. Двигаясь по комнате, я слышала ее бормотанье:
– Это – лунная ночь невозможного сна,
Так уныла, желта и больна
В облаках театральных луна,
Свет полос запылено-зеленых
На бумажных колеблется кленах.
Выйдя потом на лестницу, я услышала, как она заканчивала разговор по мобильному. Видимо, она думала, что я сразу пошла вниз.
– Да, Волошин Петр Степанович, бывший мент. Насчет Фиркиной машины. Если что – найди Марлена. Он его должен знать.
Поздно вечером Макарыч на своей моторке привез еще одного гостя.
– Кто это? – удивилась я, увидев, как из черноты ночи вышел к костру незнакомец, в пиджаке, галстуке и почему-то с портфелем. Генка пробормотал:
– Ну вот, из кизды на красных лыжах. Здрассть, пжалуйста! – и медленно проднялся на ноги. У Лешки изумленно вздернулась бровь. Дани слегка прищурилась и закусила травинку, которой медленно поглаживала щеку, а Фаридик нахмурился.
– Прошу меня простить, что я заявился на семейное торжество без приглашения и предупреждения – кстати, Фарид Сагитович, мои поздравления и наилучшие пожелания – но у меня крайне срочное дело, и затрагивает оно ваши интересы, Фарид Сагитович и Геннадий Николаевич.
– Кто бы ему позволил сюда заявиться, если бы он предупредил, – тихонько хмыкнула Дани. Я разглядывала визитера. Вид у него был скромный и как бы виноватый, как будто он контрабандой появился на свет божий и непрестанно за это извинялся; и одновременно наглый. Молодой, но уже сильно лысеющий: очень светлые реденькие волосы причудливо разложены по голове, с целью сокрытия проплешин. Впрочем, он был красив, и даже был бы почти мужественен приличной джентльменской мужественностью, если бы не блудливый взгляд доступной женщины.
– Зачем он здесь? – шепнула я, повернувшись к Дани. Ее нежное лицо, освещенное
