слишком много.
– А я настаиваю на этой сумме, – сказал антиквар.
– Это же бред собачий!.. Я не согласен. Больше двух тысяч ни за что не возьму.
– Тогда, – сказал антиквар, – увозите его назад.
– Нет, я не стану продавать его вам за три тысячи! – сказал Колен. – Я не хочу вас грабить.
– Грабить! – вскричал антиквар. – Да я могу тут же загнать его за четыре «косых»…
– Вы прекрасно знаете, что не будете его загонять.
– Само собой, – подтвердил антиквар. – Давайте ни по-вашему, ни по-моему: две с половиной, и по рукам.
– Идет, – сказал Колен.
– Вот, держите, – сказал антиквар.
Колен взял деньги и старательно упрятал их в бумажник. Он слегка пошатывался.
– Что-то я нетвердо стою на ногах, – сказал он.
– Естественно, – сказал антиквар. – Заходите ко мне иногда послушать стаканчик-другой.
– Непременно, – сказал Колен. – А теперь мне пора идти, а то Николя будет ругаться.
– Я провожу вас немного, – сказал антиквар. – Мне все равно нужно кое-что купить.
– Вы очень любезны, – сказал Колен.
Они вышли на улицу. Сине-голубое небо почти касалось мостовой, и там, где облака плюхались на землю, оставались большие белые пятна.
– Была гроза, – сказал антиквар.
Они прошли вместе несколько метров, потом спутник Колена остановился перед универсальным магазином.
– Подождите меня минуточку, я сейчас, – сказал он.
Антиквар вошел в магазин. Сквозь витринное стекло Колен видел, как он выбрал какую-то штуку и внимательно разглядел ее, прежде чем положить в карман.
– Вот и я, – сказал он, прикрывая за собой дверь магазина.
– Что вы купили? – спросил Колен.
– Ватерпас, – ответил антиквар. – Как только я вернусь домой, я исполню подряд весь свой репертуар, а потом мне все же придется выйти по делам…
XLVI
Николя мрачно глядел на плиту. Он сидел перед ней на табуретке с кочергой и паяльной лампой в руках и обследовал ее нутро. Конфорки постепенно становились какими-то дряблыми, а стенки из листового железа – мягкими, напоминая по плотности тоненькие ломтики швейцарского сыра. Услышав шаги Колена в коридоре, Николя выпрямился. Он чувствовал себя очень усталым. Колен толкнул дверь и вошел в кухню. Вид у него был довольный.
– Ну как, – спросил Николя, – удачно?
– Да, я его продал, – ответил Колен, – за две с половиной тысячи.
– Две с половиной тысячи инфлянков?
– Да.
– Колоссально!..
– Я тоже на это не надеялся. Что, изучаешь плиту?
– Ага. Она на глазах превращается в дровяную печь, и я, черт побери, ума не приложу, что бы это значило.
– Очень странно, – согласился Колен. – Впрочем, не более чем все остальное. Ты заметил, что происходит
