до войны, она была гимнасткой. Нет, нет! Но, кем – так и не успел сохранить промелькнувшее мгновенье.
И промелькнуло, как лента телетайпа:
– Художница. – Но подумал:
– Может быть, а к пониманию реальности – отношения не имеет абсолютно.
Да и не может художница обладать такой силой удара, что до сих пор ломит, а сосредоточиться, чтобы понять точно:
– Где? – не могу.
И даже, если спросят:
– Она тебя била, – скажу:
– Нет, – потому что, если и вспомню, то однозначно, не всё.
Но многое, думаю, в моих силах. Хотя и только в потенциале, да и можно ли разгадать тайну, которая еще неизвестна точно, как Чаша Грааля:
– Ибо, какой в ней смысл, если даже она находится где-то там, где существует?
Непонятно, что надо искать, не Картину же Леонардо да Винчи, на самом деле.
Поезд проскочил несколько станций спокойно, но потом за нами послали целый вооруженный эшелон, мечтая, что захватят тоже, как минимум, дивизию, ибо разрушения, оставленные на двух предпоследних станциях, были сделаны очень большие.
Но мне, даже не доложили:
– Как? – да и сам я был поставлен готовить немецкий колбасы – точнее:
– Колбаски, – ибо возразил этой Прохиндиде:
– Да вы что?!
– А что?
Хотел ответить, что, мол, обосретесь, с пережора с непривычки, но решил поиграть в культурную миссию, ответил:
– Дак, все обожрутся, как поросята, что потом с ними делать?
И она даже чуть не прослезилась, что прокололась в своей увлеченности дезинформацией в отношении меня, – сказала:
– Это наши, немцы. – В это время я держал в руках кочергу, и был счастлив после ее ухода, что не съел ее, как гарнир к даже не доставшейся мне колбасе.
Тут она вернулась и ласково поблагодарила:
– Особо не напрягайся – ты тоже немец. – Спрашивается:
– Ну, ты-то откуда всё знаешь?! – и хотел даже плюнуть вслед закрывшейся за ней моей лавочки, но она опять ее приоткрыла и погрозила мне пальцем:
– Пожалуйста, не замыкайся в себе.
И даже предполагая наличие здесь видеокамеры съел с горчицей и хреном сразу две особо толстожопые сосиски, больше похожие на жирно-подобных лососей первой кондиции. Кстати, сардельки я не люблю, да и вообще надоело обжираться, хотя с другой стороны:
– Когда еще пожрать придется – неизвестно. – А можно подумать, что нарочно так придумано, что:
– Пожалуйста, кушайте, ибо обожраться так, чтобы хватило надолго всё равно не получится.
Почему нельзя сделать, как наш местный знаменитый шахматист:
– В буфете, для других закрытом, я беру с провизией, однако:
– Целый рюкзак!
Зачем, спрашивается, если не иметь в виду предполагаемый, но совершенно необоснованный, если не голод, то большой недостаток писчи именно за:
