уже может заметить разницу:
– Между Онегиным и Мной, – между Семью и Восьмью звездами.
Семь – это человек счастливый, воин-победитель, а:
– Восемь, – он замечает сидящего на обочине льва, который уже открыл пасть, чтобы – возможно его съесть, а может и кого-то другого – и Эта Восемь удерживает его пасть, как грится:
– Авось парень еще одумается и не бросит ее – Истину – на съедение животному миру.
Следовательно, восьмая, невидимая звезда – это:
– Вифлеемская Звезда.
Зачем Эдгар согласился биться на шпагах с Эдмундом?
Вот так сразу никто не задает себе вопроса:
– Почему герой соглашается играть в игру, которая ему неинтересна – просто:
– Почему не поиграть, – но, возможно, Толстой и тут прицепился не зря.
Ответ здесь только один:
– Чтобы победить – подставь вторую щеку.
Ибо, на что, собственно, все – и Король Лир в первую очередь – соглашаются в этой пьесе? Они собираются поставить и сыграть пьесу, которая, можно сказать, всегда и называется:
– Всё наоборот, – ибо:
– Спектакль должен чем-то отличаться от мира, который находится в Зрительном Зале. – Это, как Путешествие Гулливера:
– Было Так, – а мы теперь попробуем:
– Эдак! – иначе, друзья мои, эту 8-ю звезду нам так никогда и не увидеть.
Шекспир предлагает настоящий реальный Перевод мира, перевод с помощью Театра, в котором Шервудский лес логично выступает в роли Итальянского:
– В Двух Веронцах, – ибо:
– Того, Итальянского уж нет, так как он далече. – А ему заявляют, что это:
– Не конституционно, – в том простом, даже незамысловатом смысле, что:
– Перевод, как правда, вообще – невозможен.
Поэтому Лев Толстой предлагает не по-другому делать, как делает Шекспир, а именно предлагает только вообще:
– Не делать, – так как:
– Человеку – человеково, а только богу заповедано это делать:
– Ставить Гору в море, – а человек пусть не лапает то, что не им поставлено.
Но вот именно не зря сказано, что с Верой может и Горе сказать:
– Стой в море, – точно также, как это сделал Шекспир в Двух Веронцах, где Львом Толстым выступил профессор литературы Аникст:
– Почему герои Валентин и Протей плывут по суше, как по морю – раз.
Почему Шекспир спутал Итальянский лес, где происходит действие с родными соснами Шервудского – два.
Почему, как говорится:
– Ни с того, ни с сего Милан по ходу дела превратился в Падую, и наконец, в -1четвертых:
– Почему Протей не предупредил Сильвию, что поет ей серенаду любви от имени Валентина?
Везде искажения.
