хлыстом пару гнедых лошадей и изредка прикрикивал на них. На город уже давно опустилась ночная тьма. Газовые фонари горели тусклым светом, отбрасывая жёлтые пятна света на землю.
Центральные улицы ещё были полны людей. Но маршрут экипажа намеренно пролегал по тихим, безлюдным закоулкам, заваленным разным хламом и, местами, даже поросших травой и мелким кустарником. Хотя, на первый взгляд, их путь и был и извилистым, и непредсказуемым, однако, общее направление явно шло вдоль канала. Об этом свидетельствовали густые клубы тумана, с каждой минутой всё выше поднимавшегося над землёй.
Человек в чёрном поёжился от пробирающей сырости и подняв воротник плаща спрятал лицо. От стен домов, слишком тесно прижимавшихся к дороге, отражался стук четырёх пар подкованных копыт и колёс. Оттого было совсем не слышно никаких других звуков.
Наконец, они въехали в такую часть квартала, где не было даже фонарей. Внезапно рокот от экипажа отражавшийся эхом от стен, пропал. Вместо этого пространство улицы раздалось вширь. Дома слева отступили дальше от дороги и спрятались в тумане, будто в разлитом молоке. Справа же и вовсе распростёрся широкий канал, по которому вглубь города могли заходить торговые баржи, доставлявшие бесчисленные товары из порта. Все звуки жадно съедал густой туман. Окутавшую улицу мглу разрывали лишь два масляных фонаря, раскачивавшиеся по сторонам кабины экипажа.
Рассмотреть дорогу впереди было почти невозможно. Поэтому пассажир надеялся только на мастерство кучера и его доскональное знание этой части города.
Спустя ещё четверть часа, кони, наконец, замедлили ход перейдя на шаг. А вскоре и вовсе остановились.
– Прибыли, сэр! – сказал кучер, развернувшись вполоборота к пассажиру. И указал рукой куда-то влево, в самую гущу клочьев тумана.
Мужчина в чёрном выпрыгнул из экипажа, подошёл к вознице и положил ему в протянутую ладонь две серебряные монеты. Тот благодарно кивнул в ответ. И как только путник отвернулся и шагнул в туман, тихонько подстегнул лошадей и так же неслышно как прибыл, скрылся в темноте.
Человек шагал по мшистой брусчатке, пока она не перешла в гравийную дорожку. Гравий тихо шуршал под подошвами высоких сапог из мягкой, потёртой кожи. Словно из ниоткуда, в тумане появилась высокая каменная стена, поросшая плющом. В стене виднелся неширокий чернеющий проём, служивший одним из служебных входов в поместье. Тяжёлая деревянная дверь преграждала путь, впрочем, она была не заперта и приблизившись к ней вплотную, мужчина заметил, что она только слегка притворена.
Он толкнул дверь, ожидая что она с трудом поддастся, но вопреки ожиданиям, та легко скользнула внутрь, лишь тихо скрипнув металлическими петлями.
За стеной взору путника открылся вид утонувшего в тумане обширного сада в глубину которого уводила узкая дорожка. По сторонам то и дело появлялись большие серые тени, толи деревьев, толи каких-то построек.
Поодаль, впереди, сквозь туман угадывались очертания окон, на втором этаже большого особняка. В окнах горел свет. Не слишком яркий снаружи, но, как
