отношения не имеем, что часть из нас готова вязать веники, закладывать солонцы – вопрос уладили. И только после этого егерь подал руку двум – трем впередистоящим, а остальным только кивнул.
Разбившись на группы, отправляемся в разные стороны. Одни – на веники, мы – косить сено. В этом году нам достался самый дальний покос, и не только старики, но и молодые ворчат: куда топать! Рюкзаки за спины, косы, как винтовки, на плечо, идем вначале толпой, потом вытягиваемся цепочкой вдоль речки. Впереди кричат:
– Краше гор в мире есть только горы!
И снова:
– Краше гор в мире есть только горы!..
Это веселятся Витька Лосякин, по прозвищу Карась, и Сережка Терешкин, недавно возвратившиеся с БАМа. Там, конечно, природа другая… За бамовцами наскакивает по-воробьиному вездесущий Валерка Козодой. Следом, вздыхая от умиления, интеллигентно вышагивают два учителя:
– Ах, воздух! Ах, аромат!..
За ними пыхтят Корней Гордеевич – наш старшой, и Степан Васильевич, мастер с завода. Первый – по-медвежьи сутулый и косолапый, щедро обросший черно-серебристой свалявшейся щетиной; второй – длинный и тощий, похожий на складную металлическую линейку… Цепочка растягивается все сильнее и сильнее, людей скрывают заросли, но сверху видно, как тут и там трепещут на ветру цветные тряпочки, которыми обмотаны косы. Мы с дедом Пичкой плетемся в хвосте.
– Куда спешитя-а-а!.. – взывает приятель.
А солнце уже прижигает склоны. На взлобках догорают свечи эремуруса. Остро пахнет влажной землей и разогретыми камнями. Запах у камня тяжелый, угаристый. В низинах набирает цвет душица и чабрец. Заросли шиповника тоже источают тонкий, едва уловимый аромат – здесь, на высоте, шиповник еще не отцвел. Цветы белые, желтые, розовые, и каждый имеет свой запах. Свежий и легкий, как первый девичий поцелуй, у белых (да простят за сравнение, но ей-ей ничего точнее не приходит в голову). У розовых – более сочный, ощущаемый не только обонянием, но, кажется, всем телом; у желтых – густой, тяжелый, с горьковатым привкусом – бабье лето…
За час отмахали километров пять. Ноги гудят с непривычки и еще потому, что идти приходится все время вверх. Оглянувшись, далеко внизу видим домик егеря, голубую крышу автобуса и даже лес, куда отправились вязать веники наши товарищи, тоже, оказывается, под нами.
…А мы с приятелем снова отстали. Нас снова ждут. Но не потому, что заговорила совесть, а потому что здесь останавливались всегда. Здесь кончается увеселительная прогулка вдоль речки и начинается настоящий подъем. Чтобы увидеть то место, куда следует забраться, нужно задрать голову и придержать шляпу руками. Только тогда среди выступающих скал, зарослей арчи и барбариса можно увидеть конец длинного, уходящего за хребет, сочно-зеленного языка. Это и есть покос.
– Ну, что будем делать?
Глупый вопрос. Лифт все равно не подадут.
– Нужно перекусить! – требует Валерка.
– Никто не завтракал! – вторит Карась.
– Перекурим!
