кои с моего воздушного шара на ваше земное копошение взирают, я запретил о тех фельдъегерях даже думать. А те страницы даже склеил, будто не было их! И не очень-то я разгневался, когда их смерти на меня записали. Пустое это все.
Вот вчера я наконец-то бездымный порох изобрел – и ужаснулся: зачем я его изобрел? Ведь теперь с ним ловчее вам друг друга убивать будет! И на душе гадко, будто тех фельдъегерей я самолично зарезал. Но еще гаже, что на поводу у твоей Жаннет распутной пошел. В игры ее праведные играть стал. На чистую воду злодеев согласился вывести. Вывел – да не тех. Ведь первый злодей, Сашка, во всей этой фельдъегерской истории – ты, а не мой секретарь Христофор Карлович!
А что ты с моими воздушными шарами удумал, зачем попросил меня надпись такую на них сделать – «УЛЕПЕТЫВАЕМ»? Поди, опять каверза какая-нибудь твоя петушиная? А меня в каком свете выставил? Не сомневаюсь, разбранил меня, когда эту надпись прочитал. Что ж, генералиссимус, кукарекай! Может, взойдет твое солнце победное!
Прощай!
Николай Ростов
Без комментариев, как говорится.
Была в том письме еще приписка, сделанная серебряными чернилами:
Знаю давно без тебя и твоей Жаннет, что Христофор Карлович ко мне шпионить приставлен, но он вашим императором (матерное слово) ко мне приставлен. А что и на англичан он старается, то это полная (матерное слово). Немец, если и будет шпионить на англичан, то его шпионство им, англичанам (опять матерное слово) боком выйдет. Так что пусть шпионит. Мне это, да и тебе, Сашка, только на пользу!
– Ваша светлость, вы мне льстите, – сказал Христофор Карлович, когда прочитал эту приписку. – Шпионить на императора Павла и на англичан?! При всем моем честнейшем прямодушии я бы от этого давно бы с ума сошел.
– Да ты и сошел с ума, Христофор Карлович, – взметнул брови старый князь, – если в бредни мои старческие поверил! – И добавил: – Копии с моего письма сделай, но без приписки. И англичанам своим отошли – да и царю вашему Павлушке! – И захохотал. И смех его был без хрипотцы старческой, а молодой и разудалый. В общем, разбойницкий!
– Стой! – остановил он в дверях Христофора Карловича. – Приказ по полку напиши. – И он стал диктовать текст приказа: – «Полковника Синякова Петра Владимировича за проявленное мужество произвести в генерал-аншефы!» Написал? Давай я распишусь. – Взял приказ, зачеркнул в нем слова «в генерал-аншефы», а сверху надписал: «в генералиссимусы». Подумал и густо зачеркнул и это. Ладно, ступай, – сказал Христофору Карловичу. – Я еще подумаю, какой чин нашему полковнику присвоить. Ступай!
Христофор Карлович поспешно удалился, но в конторку свою не пошел (копии с письма этого для англичан и императора нашего делать), а побежал, чуть не на крыльях, Жаннет Моне отыскивать.
Разумеется, он ее не нашел. Она с Бутурлиным и князем Андреем
