письма, то тут не мой промах, а Жаннет. Она вечно путалась у меня под ногами со своим Бутурлиным. Тем выстрелом я и хотел ее на место поставить. И поставил. В обморок барышня упала. А ведь знала, что холостой выстрел был! Но вон как вышло. Бутурлин мне, пардон, морду набил. Если бы я не при исполнении своей миссии был, разве ему это позволил бы? Так что все сходится, господин писатель! – И опять его хохот потряс парусную комнату. Потом, нахохотавшись, оно мне издевательски произнесло: – Пишите, но с учетом того, что я вам только что рассказал!
Привидение скрылось в темноте, а я был в полном отчаянье. Что же с моим романом мне делать? Писать его дальше как ни в чем не бывало (как управляющий лукаво посоветовал) – или сжечь его к черту?
И сжечь его было жалко – и писать дальше сил моих не было.
– Знаете, в чем ваша ошибка? – спросила меня вдруг княгиня Вера.
– В чем? – поднял я голову.
– В том, что роман свой писать вы к нам приехали. И всему, что мы вам говорим, верите!
– Да не всем я верю! – возразил я ей. – Только вам.
– А зря! – неожиданно выкрикнула она. – Думаете, я все знаю? Думаете, меня не могут обмануть, как вас только что обманули? Мне же, сами знаете, сколько лет было, когда я умерла. Семнадцать. Семнадцатилетней девчонкой я и осталась!
– Так управляющий опять мне все наврал? Но ведь вы же сказали, что..?
– Нет, не все в его словах было ложью. Но ведь он из Тайной экспедиции! Как вы не понимаете?! Они, из Тайной экспедиции, мастера… ложь, словно платье старое, так перелицевать, что она правдой станет, а правда – ложью. И больше ничего я вам не скажу. Не буду грех на душу брать. Я сама до сих пор не понимаю, что произошло тогда. Но заклинаю вас! Уезжайте. Здесь вам роман не дадут дописать. – И княгиня Вера загасила свечу.
– Нет, погодите! – остановил я ее в дверях. – Скажите, а фельдъегерей, действительно, не зарезали?
– Этого я не знаю. Прощайте!
– Последний вопрос, – бросился я за ней в коридор. – Александр Васильевич к этому делу причастен?
– Да, причастен! – ответила княгиня Вера.
И ответила так быстро, уверенно и твердо, что я даже и не понял сразу, что она мне сказала. В первый момент мне показалось даже, что она сказала мне:
– Да, виновен!
Глава шестая
На следующий день я проснулся в парусной комнате. Голова моя болела, словно с похмелья. Настроение было отвратное. «Что ж, – сказал я вслух, – княгиня Вера права. Дописать мне роман тут не дадут. Надо уезжать». И я стал собирать вещи. Вдруг зазвонил мой мобильник.
– И не пытайтесь! – услышал я незнакомый мужской голос в трубке. – Вас из дворца не выпустят, пока вы свой роман не допишите.
– Кто не выпустит? – оторопел я.
– А вы не знаете? – глумливо ответил незнакомец.
– Нет,
