обрадуетесь.
– Чему я обрадуюсь?
– Не велено говорить, – в голосе Миньки послышались взрослые нотки.
– Сюрприз, значит.
– Чего-о-о? – не понял посыльный, но Катя уже пихнула его в спину.
«Пузырь» крутанулся на месте и помчался назад, оборачиваясь на девушек и взмахами белобрысой головы, приглашая поторопиться.
«Анна» повернула к дому, в уме прикидывая, что за сюрприз придумал ее «братец» на это раз. Катя семенила рядом, поглядывала сбоку, и ей страсть как хотелось знать, что такое «сюрприз».
Через несколько минут они подошли к конюшне. Там стояло до десятка человек дворовых, кузнец Филат и известный во всей округе каретных дел мастер Архип, по прозвищу «Штырь». Его так прозвали за то, что левая нога у него не гнулась в колене.
Архип довольно потирал рукой заросший подбородок, его маленькие воспаленные глазки светились радостью, а изрядно покрасневший нос свидетельствовал, что он уже приложился к рюмке.
Мужики степенно поклонились «Анне»:
– Доброго здоровья, барышня. С выздоровлением вас, Анна Афанасьевна.
Она улыбалась и отвечала всем, и ей было странно, что от одного её слова или знака может решиться судьба этих дюжих мужчин и их семей.
Со стороны конюшен послышался мягкий топот – все повернулись в ту сторону. Из-за угла гордо выступила кобыла, запряженная в легкую одноместную коляску с откидным верхом, с крашенными в красный цвет спицами колес и обитым зеленым бархатом сиденьем. Рядом с коляской Павел. Волосы его растрепались, усы победно топорщились, был он в одной рубахе, в вырезе которой виднелась широкая и крепкая грудь, поросшая светлым курчавым волосом. На крепком гайтане поблескивал золотой крестик. Над левым соском «Анна» заметила родимое пятнышко в виде маленького сердечка.
– Аня! – закричал Павел. – Смотри!
Теперь «Анна» видела лошадь и коляску целиком, и они ей были так по душе, что слезы выступили на глазах от волнения и счастья. Молнией пронеслось в голове воспоминание, когда она впервые села за руль своей белой «семерки».
– Павел, – протянула она руки к «брату», – Павел, я не знаю, как тебя благодарить. Ведь это мне, да? Мне?
– Конечно. Я подумал, что тебе тяжело будет верхом, вот и приказал Архипу изготовить для тебя специальную коляску. Я её уже опробовал – чудо, как покойна.
Тут он из кармана штанов вытащил пару монет и небрежно бросил их Архипу, который уже стоял наготове. Тот с обезьяньей ловкостью схватил серебро, сунул в шапку, а шапку заткнул за пояс. Мужики одобрительно загудели.
– Извольте, барышня, прокатиться в новой колясочке. Слово мастера, будете, как в кресле каком сидеть. И не всколыхнетесь.
«Анна» подошла к Семерочке, погладила по крутой шее, как гребнем, прочесала пятерней гриву. Кобыла смирно стояла, слегка пофыркивала в ответ на ласку. Потом она переступила и махнула головой назад, словно пригласила испробовать новый вид транспорта. Павел подал руку, и «Анна»
