объятиями примут, как своего!» – согласился Андрей, наблюдая, как ожили и заблестели возведенные горе глаза собеседника.
– В искусстве себя попробовать не хотите?
– Я некрасивая.
«Что верно, то верно», – подумал Андрей, но сказал:
– Это вы напрасно. Да и умелый грим делает чудеса.
– Я ничего запомнить не могу. Память шибко плохая. Я и молитвы только по книжке читал. «Отче наш» только помню.
– Да, досадно… И какие же ваши планы на будущее?
Тот передернул плечами:
– Не знаю… Может, найду обитель, где таких, как я, принимают. Есть такая, не знаешь?
«Каких – таких?!»
– Нет… Но можно поискать. Свяжетесь со мной через несколько дней? – кивнул Андрей, протягивая бедолаге визитку.
– Деньжат не подкинешь? – понизив голос, попросил тот. – Я без копья. Домой доехать не на что.
«Пора линять, а то на постой проситься начнет», – забеспокоился Андрей, незаметно вынимая из бумажника две сотенных, – в комнату через окошечко регулярно заглядывал дежурный.
– Это… много, – нерешительно промямлил маргинал, жадно глядя на купюры.
– Ничего, берите.
– А хочешь, я тебе еще что-нибудь расскажу? Там, про детство…
– Ну, когда выйдете, позвоните – тогда и поговорим.
– А, – разочаровался тот. – Тогда…
– …Ну и как впечатления? – оживился майор Загашников, увидев Андрея.
– Да несчастный человек-то. Он же себя вообще никак не ощущает. Впору в приют при монастыре отправлять. Вопрос при каком – при мужском или при женском. Ладно, спасибо за материал. Пришлю на сверку.
– …Как съездил, богатырь?! – радостно обернулся Борода, когда Андрей прибыл в редакцию. – Чего не весел-то? Загашников обидел?
– Нет, майор просто душка. Но в истории этой смешного, а тем более радостного мало.
– А чегой-то? – продолжал резвиться главред. – Это ж конфетка – мужик в бабьем подряснике в женском монастыре… Мурмелад! Три месяца там балдел, гад, – и никто не догадывался!
– Этот Марина-Максима не догадывается, кто оно на самом деле. Это совсем не радует. Я матушке настоятельнице позвоню, Михал Юрич?
– Звони, сынок! Сегодня съездишь? Машина свободна.
– Вряд ли. Настроения нет. Я лучше мальчика из холодильника доделаю. А к матушке – как получится.
О чем, собственно, расспрашивать игуменью, Андрей пока не придумал, сел за компьютер, чтобы просмотреть еще раз статью о маленьком «затворнике». Материал вышел жалостный, но полемичный – за детьми не смотрите, мамы-папы дорогие!
Видя, что время поджимает, Андрей все-таки набрал номер обители. Сестричка на том конце спросила кого-то, где матушка настоятельница, и через минуту игуменья взяла трубку:
– Ну, вы, как я понимаю, из-за этого случая с… молодым человеком?
Тон у нее был суховатый, она явно была
