ночного горшка или обсыпанным мусором. Правда, в центре располагался богатый рынок с лавками разных ремесленников, а неподалеку была многолюдная гавань.
Первые дни Шина посвятила знакомству с городом, но вскоре сдалась. Да, зрелище величественное – аббатства, университет, все эти лавки и магазинчики – но слишком много верховинцев. Их ни с кем не спутаешь: голые ноги между килтом и сапогами. Подгоряне носили трико или чулки с бриджами-буфами. Крестьяне из низин предпочитали штаны.
Чтобы невзлюбить этот город и редко выходить на его улицы, вполне хватило бы и наглых верховинцев, но был еще и нескончаемый поток попрошаек, которые приставали к ней на каждом углу. В Абердин стекалась масса бедняков: и тех, кто искал работу, и тех, для кого нищенство было профессией.
Каждое утро Шина выходила из аскетической кельи своей тетушки и шла в богадельню – каменное, но уже полуразрушенное здание всего в нескольких кварталах от монастыря. Этот дом милосердия, согласно задумке, должен был стать приютом для усталых путников, где они могли бы получить горячий обед и ночлег с чистой постелью, пока будут искать работу. Но постепенно дом милосердия превратился в пристанище для попрошаек и бродяг. Здание было небольшим – в нем помещался всего десяток коек. До сих пор здесь действовало только одно правило: оставаться не больше, чем на пару ночей, поэтому Шина всегда видела новые лица.
Тетушка Эрминия не обязана была ходить туда ежедневно, но она не пропускала ни дня. Здесь жил священник, который следил за раздачей пищи, но он был слишком стар, чтобы выполнять всю ту работу, которую нужно было переделать в богадельне. Тех, кто оставался на ночлег, просили постирать свою постель и помыть посуду для следующего гостя, но это правило постояльцы никогда не соблюдали, поэтому только ежедневная забота монашек не давала этому месту превратиться в очаг заразы.
Увидев, как устает тетушка, Шина предложила ей свою помощь. День у той и правда был насыщенным: утро она проводила в богадельне – стирала и мыла, потом несколько часов помогала в лечебнице, затем вновь работала в богадельне, прежде чем вернуться вечером домой.
Шина была в ужасе. Столько работы, а тетушке Эрминии уже почти пятьдесят! Она не видела причины, по которой не могла бы помочь в богадельне, чтобы день у тетушки был не таким долгим и утомительным.
Все складывалось пока наилучшим образом. Шина была молода и энергична, поэтому могла выполнить всю работу в два раза скорее, чем тетушка Эрминия. Богадельня обычно пустовала в то время, когда она приходила туда каждый день, поэтому ей никто не мешал быстро переделать всю работу. И теперь они с тетушкой могли проводить вечера в тишине монастыря за разговорами и шитьем. Даже если Шина и скучала по дому и своей прежней жизни, она этого не показывала. Хотя ей до боли не хватало брата. В монастыре нет места юности и веселью, поэтому девушка чувствовала себя очень одинокой.
Прошел месяц, а Шина так и не получила весточки из дома: ни от Найалла, ни от отца, ни тем более от сестер. Она чинила камзолы
