Вы избивали безоружного человека, который не оказывал сопротивления.
– Избивали?! – капитан выкрикнул это так возмущенно, что Фридман понял: Юра действительно ударился сам, его еще никто пальцем не тронул.
– Да, избивали, – ответил Саша. – У нас свидетели найдутся.
– Свидетели?! – капитан повернулся на каблуках и уставился на жалкую толпу. – Кто там в свидетели рвется?
Все молчали. И каждый пытался спрятаться за спину стоящего впереди.
– Я свидетель, – неожиданно для себя ответил Фридман и сделал шаг вперед.
– Ты???!!!
Капитан подошел вплотную, продолжая играть дубинкой.
…ани ки-ино-о-о-ор…
Твоя скрипка… Если бы он мог сражаться чем-то более серьезным, нежели скрипка… Но и скрипка… Скрипка тоже могла быть на что-то годна.
Фридман стоял, ожидая удара в лицо. Опустив уже бесполезную скрипку.
И сжимая свое единственное оружие – смычок.
Сквозь него быстро пронеслось видение. Серая форма – зеленоватого оттенка. Большие черные петлицы. И серебряные знаки различия. И дух несправедливой власти, исходящий от вооруженного человека.
Он знал: сейчас милиционер смахнет с него очки, потом повалит на землю и станет бить дубинкой, сапогами, прикладом автомата, еще чем-нибудь.
Но страх ушел давно. Фридман поднял смычок. И с незнакомой рассудочной яростью подумал, что натянутый конский волос тоже на что-то сгодится. Что если полоснуть капитана по лицу наискось, то прежде, чем дерево сломается, волос прорежет кожу до самой кости. Возможно, даже удастся повредить ему глаза…
Фридмана никогда в жизни не били; он даже не знал, что такое драться: в престижной школе для хилых одаренных детей, в музыкальном училище, и тем более в консерватории физическая расправа была понятием, несовместимым с образом жизни. Но сейчас с удивлением понял, что у него не дрожит ни один мускул. Словно он превратился в холодную глыбу. В кусок напряженного металла. И ждет лишь первого движения врага, чтобы ударить в ответ и раскроить его лицо смычком…
– А ты, М-мойша, что здесь делаешь? – обдав луковым запахом, мрачно сказал милиционер. – Тебе давно уже пора ПМЖ менять, а не среди этих болванов ошиваться…
Потеряв интерес к Фридману – вряд ли он испугался занесенного для удара смычка; вероятно, даже этот капитан все-таки не решался пока применять физическую силу – он обернулся к толпе.
– У кого ключи от машины?
– Генка! – прокричал Юра, уже стиснутый на заднем сиденье автоматчиками. – Не отдавай им ключей! Они не тронут машину, не посмеют!
– Конечно не посмеем, – усмехнулся милиционер и подойдя к «Ниве», молниеносным движением дубинки выбил стекло фары.
Толпа сдавленно охнула.
– Даже п-пальцем не тронем, – продолжал он, с такой же ловкостью разбив вторую.
– Вы напрасно так делаете, – сохраняя спокойствие
