рядышком с братом, и тот тихонько гладит ее по волосам. Вдруг хватает за руку и впивается близоруким взглядом в ее глаза.
– Что? – спрашивает Серафима.
– Все мы заложники сегодняшнего дня, завтра всё приближается, но никак не дойдет… Что тревожиться о завтрашнем дне? – произносит Богдан.
– Да я и не тревожусь, – отвечает сестра.
На улице Эдисон Васильевич бежит заводить мотоцикл, оперуполномоченный на ходу прыгает ему за спину. Раймонд хватается правой рукой за козырек фуражки, холодный встречный ветер так и норовит заполучить ее себе. Он смотрит на стоящие в ряд торцы домов, озеро и полосу камышей, что виднеется в просветах между кустов, домов и заборов.
Как относиться к этим высоким чернеющим грядкам, рыхлая земля которых более всего напоминает зловещие свежие могилы? Как узнать, что думают о тебе эти странные причудские жители, всегда останавливающиеся на улице, чтобы перекинуться через забор фразой-другой? И хотя они выполняют простую работу, беседуют о простых вещах, объединяет их неизъяснимое понимание жизни, непроницаемой пеленой закрывающее все их желания, страхи, надежды и будничные заботы. Можно опустить руку в воду с какой угодно силой, она все равно вытечет из ладони, намочив пальцы и оставив неразборчивый и быстро высыхающий знак. Оперуполномоченный Раймонд понимает, что насильно подчинить власти их можно, как и всех прочих людей, но ни огнем, ни мечом невозможно продраться сквозь пелену их понимания жизни. Чтобы этот край превратить в часть нового, советского мира, надо изменить душу здешних людей. Как это сделать, Раймонд не знает, да, собственно, ему это и не нужно, пока существует порядок и выполняются спущенные сверху приказы.
В сумерках, поставив вычищенные сапоги на тряпицу возле кровати, натянув до подбородка отсыревшее одеяло, он закрывает глаза. Карты перетасованной колоды будничных мыслей расползаются по темным углам комнаты, и в голове остается единственно ясная и земная цель – взять в жены красивую дочь сельского старосты из Кольки.
Вечером на озере слышен громкий плеск – это нерестятся лещи. Бывалые люди, заслышав его, качают головами и идут проверить окна, чтобы не остались на ночь открытыми, и белье, чтобы не осталось сохнуть на улице. К утру разыгрывается шторм – мощный весенний ураган, который уляжется через день-два и не испортит погоды, напротив, деньки станут еще краше.
*
– Здравствуйте… здравствуйте, уважаемые, – скрипящим, как негодная скрипка, голосом окликает Сергей Васильевич. – Пришел просить вас о курином семени!
– Чего городишь, человек? – удивляется тетка Варвара. – Феофан, выйди… у нас гость!
– Ну… семечко-яичко от курочки-петушка, – поясняет гость. – Любезные, помогите нам, бедным! Не осталось у старушки Глафиры даже цыпленка, все съедено.
– Чего он хочет? – кричит Феофан.
– Мне откуда знать… иди сюда! – всплескивает руками Варвара.
Сергей покорно ждет, бормоча что-то под нос.
– Говорит,
