земель – это был подарок герцога из соседнего королевства.
Не удивительно, что Бренне нечего было повесить на стену парадной залы. У девушки не хватало терпения, необходимого для столь тонкой и кропотливой работы. По правде говоря, она от души презирала рукоделие как исконно женское занятие.
Детские годы, когда ребенок знакомится с окружающим миром, наложили неизгладимый отпечаток на характер Бренны. В то время отец обращался с нею как с сыном, о котором он так мечтал. Она была для Энгуса сыном до тех пор, пока тело ее не стало округляться и правда не стала очевидной. Год, когда изменилось ее тело, стал для Бренны проклятием. Ее фигура становилась все более женственной, в то время как ум, устремления и повадки оставались мужскими. В этом сражении победил ум. Бренна перестала обращать внимание на свое тело за исключением случаев, когда ее к этому принуждали. Корделии же доставляло огромное удовольствие напоминать сводной сестре о том, что она все-таки женщина.
Эта рыжеволосая молодая дама с прозрачно-зелеными, как вода в реке, глазами и с роскошной фигурой, которую она старательно выставляла напоказ, выбирая провокационные открытые платья, постоянно действовала Бренне на нервы. Корделию можно было счесть привлекательной женщиной, но только до тех пор, пока она не открывала рот. Бренна понимала причину ее вздорности и, сколько хватало выдержки, терпела.
Она видела, что Корделия несчастлива. Сейчас ей было всего двадцать. За Данстена она вышла замуж молоденькой и по собственной воле. Поначалу она любила мужа, но со временем все изменилось. Почему Корделия возненавидела его, никто не знал, за исключением, быть может, только самого Данстена. Ненависть превратила ее в брызжущее ядом создание, с которым им всем отныне приходилось мириться.
Корделия вошла в залу и села за длинный стол рядом с Бренной. Вскоре им подали густое рагу с крольчатиной. Корделия в желтом бархатном платье, оттенявшем ее пламенно-рыжую шевелюру так, что она казалась даже ярче, чем на самом деле, подождала, пока слуги удалятся, и только тогда заговорила:
– Почему твоя тетушка не вышла к ужину?
– Линнет решила, что сегодня сама покормит отца, – ответила Бренна, набирая большой ложкой порцию рагу и перекладывая к себе на тарелку.
– Тебе следовало бы этим заняться, а не тетушке, – сказала Корделия.
Бренна пожала плечами.
– Линнет сама так захотела.
– Как здоровье отчима?
– Если бы ты потрудилась сама его проведать, то знала бы, что ему не стало лучше.
– Он поправится, – сухо проронила Корделия. – Старик еще нас всех переживет. Вот уж не думала, что ты вернешься к ужину! Говорят, в деревне сегодня добыли дикого кабана и теперь пируют. Я ожидала, что и ты не упустишь возможности повеселиться со своими деревенскими приятелями. Виндхем и Фергус уже там.
– По моим наблюдениям, Данстен тоже часто бывает в деревне, – холодно отозвалась Бренна, вспоминая свое падение. Она-то тоже охотилась
