верхним, естественно, лежал ордер на осмотр Литлгрин-хауса, – мой друг открыл калитку и направился по дорожке к парадной двери.
На сей раз нас не встретил доброжелательный фокстерьер, но из дома доносился приглушенный лай – подозреваю, что из кухонных владений.
Вскоре мы услышали шаги из холла, и дверь открыла миловидная женщина лет пятидесяти-шестидесяти, явно из той благообразной породы слуг, что так редко встречаются в наши дни.
Пуаро представил свои полномочия.
– Да, сэр, агент по недвижимости уже звонил нам. Прошу вас, сэр, не желаете ли войти?
Ставни, закрытые, как мне помнилось, во время нашей первой разведывательной прогулки, теперь успели открыть, приготовившись к нашему визиту. В доме, надо заметить, царили безупречная чистота и порядок. Наша проводница, несомненно, была исключительно добросовестна.
– Вот, сэр, малая утренняя гостиная.
Я окинул помещение одобрительным взглядом. Славная комната с большими окнами, выходящими на улицу. Добротная старомодная обстановка, в основном Викторианской эпохи, однако резной книжный шкаф явно изготовлен еще в стиле Чиппендейла, а набор изящных кресел, судя по виду, вышел из мастерской Хепплуайта[17].
Мы с Пуаро изображали покупателей, привычных к осмотру домов. Стояли, не шелохнувшись, с легкой неловкостью разглядывали интерьер, бормоча замечания наподобие: «Вполне мило», «Какая славная комната», «Вы сказали, это гостиная?»
Горничная провела нас через холл в похожую комнату в другой половине дома. Она оказалась значительно больше.
– Столовая, сэр.
Здесь господствовал викторианский стиль. Массивный обеденный стол красного дерева, тяжеловесный буфет почти багряного оттенка с великолепными гроздьями резных плодов, солидные, обтянутые кожей стулья. На стене висели, очевидно, портреты членов семьи. Фокстерьер продолжал приглушенно лаять, запертый в каком-то уединенном месте. Внезапно лай стал значительно громче. И достиг своей кульминации, когда мы услышали, как по холлу мчится сам источник лая.
«Кто это заявился к нам в дом? Да я живо разделаюсь с ним, только клочки полетят по закоулочкам!» – таков был задиристый настрой нашего бдительного сторожа.
Остановившись в дверях столовой, он старательно принюхался.
– Ох, Боб, ты все-таки вырвался, озорник, – воскликнула наша сопровождающая. – Не бойтесь, сэр. Он не причинит вам никакого вреда.
Боб, обнаружив приличных посетителей, действительно радикально изменил манеру поведения. С важным видом он вошел в столовую и тактично представился нам.
«Кажется, я рад вас видеть, – словно заметил он, обнюхав наши лодыжки. – Простите великодушно за то, что облаял, но сами понимаете, работа такая. Принимать чужаков, знаете ли, надо с осторожностью. Хотя у нас обычно жутко скучно, и я искренне рад гостям. Предполагаю, что у вас самого есть собака?»
Последнее предположение относилось ко мне, поскольку я, наклонившись, погладил его.
– Славный мальчуган, – сказал я горничной. – Хотя и нуждается
Чиппендейл – стиль мебели XVIII века с обилием тонкой резьбы, названный по имени краснодеревщика Томаса Чиппендейла (1718–1879). Джордж Хепплуайт (1727–1786) – столяр, краснодеревщик, дизайнер мебели, сторонник изящного неоклассического стиля.
