никому не подчиняюсь. Это во-первых. Во-вторых, зовут меня Войко Виталий Алексеевич. Теперь ваша очередь.
– Какая еще очередь? – опешил царь.
– Культурные люди, – пояснил юноша, – прежде чем приступить к светской беседе, обычно сначала представляются друг другу. Я представился. Теперь ваша очередь.
– Я так и знат! – возликовал глава купеческой гильдии. – Он ест културный человек! Руссиш найн! Иностранный поттанный!
– Да помолчи ты, зубная боль! – сморщился царь. – Ладно. Так и быть, представлюсь: царь Гордон… стоп, а ты что, обо мне ни разу не слыхал?
– Не-а, – мотнул головой Виталий, – я не местный.
– Ну да… мои подданные так не одеваются. – Гордон окинул довольно необычный для этих мест наряд юноши. – Ну давай, иноземный гость неместный, рассказывай: кто ты такой, откуда, как сюда попал, зачем стрельцов моих побил?
– Вообще-то я не иноземный, – вздохнул Виталий. – Не местный, но и не иноземный. Русский я.
– Чем докажешь? – бодро спросил царь.
– Тебе что, паспорт, что ли, показать? – разозлившись, перешел на «ты» Виталик.
– А что это такое?
– Ну… удостоверение личности. Свидетельство о том, что я живу в России. Прописан в Рамодановске.
– Прописан? – заинтересовался Гордон. – Ты что, ЦПШ прошел?
– Если речь идет о церковно-приходской школе, то нет. Я академию заканчивал.
– О! Ви ест ученый? – оживился Вилли Шварцкопф. – Кельн? Оксфорд?
– Рамодановский филиал Московской академии. Журфак.
– О! Эр ист френч, француз! Все! Ваше величество, он не ест ваша юристикция.
– Любой иностранный шпион есть моя юрисдикция, – жестко сказал царь, и, почувствовав в его голосе металлические нотки, глава купеческой гильдии поспешил заткнуться. – Он только что сказал, что русский. Тогда при чем здесь Франция?
– Я и есть русский, – подтвердил Виталий. – А журфак – это факультет журналистики. Обычная аббревиатура.
– Гм… говоришь вроде по-русски, – удивился царь, – а слова иноземные. Даже я таких не знаю. Шпрехен зи дойч? – внезапно рявкнул он.
– Найн! – чисто автоматически ответил юноша.
– Вот он и попался, шпиён иноземный!!! – радостно завопил палач. – Ну царь-батюшка, ты – голова! Можно теперь на него сапожки примерить?
– Что на это скажешь? – весело спросил Виталика царь.
– А то и скажу: найн! По-немецки я совсем ни бум-бум. Немножко читаю со словарем, и все. Вот если б ты спросил: ду ю спик инглиш? – был бы другой расклад. Английскому нас учили серьезно. Я же журналист. Без английского нам никак нельзя. Правда, его я тоже не знаю. Вернее, знаю на уровне: три пишем, два в уме. Чуть из академии из-за него не выгнали, – честно признался юноша. – Так что можно считать, читаю со словарем.
– Это как? – не понял царь.
– Это так. Берешь английский текст и за каждым словом ныряешь в англо-русский
