теплый капюшон. Он, как всегда, улыбался.
Приближался день зимнего солнцестояния. Боги должны были сдвинуть небесные светила так, что день окажется самым коротким, а ночь самой темной и долгой в году. Неоднозначное время. Много всякого про него рассказывают.
Об этом Аскольд и спросил менестреля.
– О! – воскликнул тот, засияв, словно новенькая золотая монетка.
Он придержал свою лошадь, чтобы поравняться с мечником, прежде чем начал говорить. И говорил, говорил; улыбаясь, рассказывал сказку, которая словно бы оживала воочию в завихрениях пурги на их заснеженном пути. Древняя история, красивая история, старинные слова-нити…
– Когда мир был свеж и юн, и все казалось чистым и полным жизни, на заснеженных равнинах Шаарана дорога была всего одна. Те земли не были дружелюбны и ласковы к людям, скорее уж походили на молодого воина, не ведающего ни страха, ни отчаяния, ни поражений. Люди мирились с ним – и были то люди стойкие, смелые, под стать землям, в которых родились.
Вдоль дороги, цепочкой, выросли деревни и замки. Снега не отпускали их из своих ледяных оков ни летом, ни весной, но в эти полгода ветра становились не такие губительные, и некоторые храбрецы пускались в путь.
Немногочисленным людям жизненно необходима была еда. Не только мясо, которое с легкостью можно было подстрелить в лесах вокруг, но и зеленые растения и их плоды. Это все было у них, но только в небольшом, строго ограниченном количестве. Они пили даже вино – которое, правда, продавалось не в пример дороже нынешнего.
В местах, которые давали жизнь травам и овощам, фруктам, ягодам и даже цветам, заключалось самое главное их богатство. Скромные пространства иногда вдруг очищались от снега, словно по волшебству, и там было так тепло, что можно было ходить без курток и шуб, а руки не мерзли на воздухе, поразительно теплом. И все росло там быстро и урожайно, так, что нашим крестьянам не снилось и не приснится. Благословенны были те места и те земли, где царила эта странная магия! Не будь их, людей не осталось бы в живых вдоль всей великой дороги.
Некоторые знали, в чем секрет.
Никакой закономерности, никаких правил в том, где появится новое теплое место. Кроме одной: тогда проезжал мимо на огромной лошади высокий всадник, с красивым легким станом, фигурой истинного воина и лорда. Иногда женщина, иногда мужчина, возраста разного, но никогда не старый. К седлу его приторочен меч, и от меча исходит тепло. Всадник едет в плаще вдвое тоньше, чем простые люди, и только в преддверии самых страшных суровых бурь закрывает свое лицо, словно едва чувствует холод. Их зовут лорды зимы.
Волосы у них длинные, убранные в сложные косы, а одежда из неизвестных никому материалов. И взгляд всегда печален и горд, омраченное утратой и скорбью сердце не раскрывается никому и не выказывает своих помыслов.
Лорды зимы, кажется, живут дольше самого этого мира. И каждый из них бесконечно одинок.
Их
