уверены? – Весёлый голос девушки прозвучал столь неожиданно и громко, что Лысков вздрогнул. В коридор выбежал седовласый мужчина.
– Вы кто? – строго спросил он.
Лысков, поняв, что за его спиной стоит совсем не Наталья Сергеевна, тоже повернулся.
– Николина! Детка! Как ты тут оказалась? – закричал преподаватель и пошёл навстречу, широко раскрыв руки.
– С неба свалилась, – засмеялась Лена. Они обнялись, расцеловались в щёки и только после этого обернулись на ничего не понимающего Удалова.
– Пётр Николаевич, – Лысков сиял, словно собирался представить профессору близкого родственника, – познакомьтесь, это – Лена Николина. Группа один-один. Из наших больных, увезённых из колхоза на вертолёте. Помните, я вам рассказывал?
Удалов внимательно посмотрел на девушку:
– Как ваша ножка, барышня?
Старомодное выражение сразу напомнило друга Попинко. Лена учтиво склонила голову:
– Хорошо, профессор. Но ножка это у Кашиной. А у меня…
– А-а, у вас голова, простите, – поправился Удалов, одёргивая красивую вязанную жилетку, надетую поверх рубашки с галстуком. – Ну и как ваша голова?
Лена и Павел Константинович засмеялись.
– Голова это у Стаса Доброва с третьего курса. Вихрастый такой, чернявый, вы его знаете… А у Лены… – попробовал объяснить Лысков.
– Что у Лены? – профессор, похоже, стал терять терпение. Сначала он испугался, потом хотел отчитать студентку за то, что зашла на кафедру без разрешения, а теперь вот никак не мог понять, что же это за болезнь, что так тщательно скрывают от него. – Так что у Лены? – переспросил он, нахмурившись.
– У меня сальпингоофорит, – выговорила девушка по слогам. Лысков и Удалов кивнули друг другу. Профессор даже всплеснул руками.
– Ах, ну да! Вы же говорили мне, Павел Константинович, про женские проблемы. Совсем я стал память терять, – он прикоснулся двумя пальцами ко лбу, как артист на сцене, – ничего не помню.
– Ваша память, профессор, таким образом защищает мозг от перенагрузок, – серьёзно ответила Николина, чтобы как-то сгладить неловкое положение, созданное ею же.
– Вы так думаете? – Удалов посмотрел на девушку уже с интересом. Она кивнула:
– В «Науке и жизнь» я читала, что каждая система организма всегда выбирает для себя приоритеты. Пищеварительная в первую очередь расщепляет белки – самые сложные по структуре. Зрительная реагирует на свет, а не на формы. Память, как высшая функция головного мозга, имеет такие же избирательные способности. Ой… – остановилась Лена, заметив, как мужчины смотрят на неё с подозрением. – Простите, профессор, что рассказываю вам всякую ерунду. Вам, главное, – знать, что у вас через несколько минут лекция и о чём она. А про диагнозы всех студентов не упомнишь. Правильно говорю? –
