Тот засмеялся, посмотрел на Елену, покачав головой, что-то сказал.
– Отец говорит, для того скотину и держат, чтобы при необходимости ее использовать; если из-за каждого теленка плакать, слез не хватит, – перевел Арсен.
Дед Мисак был от природы человеком стеснительным, он немного знал по-русски, но не настолько, чтобы вступать в разговор, поэтому предпочитал либо молчать, либо говорить на армянском.
– Нет, айрик, если бы я его вчера не видала, мне не так жалко было бы, – сказала Елена. – Вчера я подходила к нему, гладила, и он меня лизнул в руку, я даже сейчас чувствую теплую шершавость его языка…
В этот момент к ним подошла тетка Ануш, высокая, сухая, с поджатыми тонкими губами, она принесла и поставила перед Мисаком ведро воды, даже не взглянув на Елену, которая, впрочем, заметила это, но, обращаясь к ней, сказала просто:
– Доброе утро, тетя Ануш!
Та лишь что-то пробурчала в ответ, не разжимая губ, и, повернувшись, пошла было прочь, но, отойдя на несколько шагов, оглянувшись, сказала по-армянски:
– Гришик, не стой там, иди домой!
– Э-э-э, почему? – воспротивился мальчик. – Я не хочу домой.
Мушег недовольно взглянул на Ануш.
– Он нам помогает здесь… а что дома будет делать? Гришик, возьми у деда кружку и полей мне на руки.
Елена с недоумением смотрела то на Мушега, то на уходившую недовольную тетку, то на Арсена. Последний делал вид, что ничего не замечает, стараясь не глядеть на Елену. Потом решительно сказал:
– Ну что, пойдем, Лена? Иди позавтракай, и пойдем.
– Пока не хочется.
– Тогда пойдем.
– Куда это вы собрались? – спросил отец.
– Хочу показать ей село, да и мне надо к директору зайти. Ну, пошли?
Елена повернулась к Арсену, посмотрела на него чуточку дольше, чем надо, потом сказала:
– Пойдем, только переоденусь.
Вернувшись в свою комнату, Елена остановилась в дверях и задумчиво посмотрела вокруг. Уже знакомая со вчерашнего дня смутная тревога опять начала окутывать ее сердце…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Тот же выгоревший «газик», за рулем которого на этот раз был Арсен, – это была его служебная машина, – медленно выехал со двора. Елена сидела рядом с мужем и во все глаза смотрела в окно.
– Ты куда-нибудь спешишь? – спросила она.
– Не очень. Ты хочешь посмотреть село?
– Интересно же…
– Тогда поедем на малой скорости. – Он повернул руль вправо, вывел машину на широкую, всю в ухабах и лужах улицу. – Это вот наша, так сказать, центральная улица.
– Вот эта? А как она называется?
– Никак. Просто улица. Не называть же Невским проспектом!
Солнце только что выглянуло из-за ближней горной гряды, позолотив дома и склоны далекого Мрава-сар3. Косые теплые лучи били в переднее стекло
Мрава-сар – гора в Карабахе.
