мне благополучно забыть тебя, дорогая Марта. Забыть тем однозначным образом, когда больше не беспокоят ни сны, ни бессонница, ни странные, но личные ассоциации. Когда человек взаправду свободен и волен пустить себя в расход новому чувству или же полноправно наслаждаться тишиной сердца, непривязанного к чьему-то дорогому имени.
Но все мои надежды оказались тщетой – я понимал это в полной мере еще до того, как Мали начала раздеваться. Но я ее не остановил.
Не остановил и себя. Дело было уже не в надеждах и благоразумии, а в банальном «Зачем?»: для чего мне останавливать начатое, если смысла в нем не больше, чем в любой другой физиологической процедуре.
Ты можешь один раз не почистить зубы. От этого их не покроет немедленно кариес и вряд ли выскочит флюс. Просто до следующего раза придется жить с ощущением нечистот во рту. Но и к этому скоро привыкнешь, а в вечер возьмешь зубную щетку, уберешь остатки пищи, испытаешь короткое облегчение и забудешь через минуту и о том, что было в течение дня, и о том, что минуту назад был условно счастлив.
Потому я ничего не приобрел и ничего не потерял после секса с Мали.
Я только услышал голос Криса за дверью:
– Джей, закругляйся! Нам пора.
Я выкинул использованный презерватив, натянул шорты, подумал и решил оставить Мали немного денег. Она приняла без вопросов.
6 августа
Я спустился вниз и нашел Криса уже на улице.
– Как покувыркался?
– Нормально. А ты?
– Скучно, – Крис даже зевнул и потер глаза. – Как насчет посмолить на сон грядущий?
Мы направились обратной дорогой к пляжу, где оставили наши байки. Крис не умолкал и выпытывал у меня, как прошло мое свидание.
Никогда не понимал, зачем мужчины пересказывают друг другу любовные приключения. Да, я тоже этим занимался для поддержания разговора. Но не испытывал огромного удовольствия и никогда не становился инициатором. Это было своего рода ритуалом, дружеской практикой, истинного значения которой мне не дано было познать.
Марта, ты, должно быть, помнишь моего приятеля Себастьяна? Башо, как мы его звали шуткой, не раз интересовался тем, какие чудеса происходят наедине между тобой и мной. Признаться, иногда я вступал в эту игру. Но по большей части оттого, что тем самым злил Башо. Ты, верно, нравилась ему, Марта. Ты, верно, сама об этом догадывалась. Ты нравилась многим. И я гордился созданным меж нами таинством.
От зависти и бессилия Башо рычал:
– Джей, ты просто подкаблучник!
Я не пытался его разубедить. А он бил пивной кружкой по столу и продолжал наступление:
– Столько лет прожить с одной женщиной! Столько лет! – он все пытался скрыть восхищение, но получалось только более красноречиво: – Столько лет! Приятель, сознайся, ходишь налево?
– Нет, – сознавался я, как и требовал
