со склона холма, выбежала темноволосая девочка. Тонконогая и нескладная, она только-только вступала в сложный период между детством и юностью. В её пока ещё слегка пухлом личике, в жестах, голосе уже начинали угадываться черты будущей прекрасной девушки. И всё же она ещё оставалась ребенком: её выдавала беззаботность и лёгкая неуклюжесть движений. Девочка заливисто смеялась на бегу, лишь иногда переводя дыхание и оглядываясь через плечо.
Через минуту из-за деревьев показалась светлая голова. Смуглый, как и все островитяне, мальчишка осмотрелся, заметил девочку и с победным воплем кинулся за ней. Он был не старше её, хотя казался взрослее – частые выходы в море с отцом давали свои плоды. Бежал мальчик быстро и уверенно, напрямик, не выбирая тропку поровнее. Он почти схватил беглянку, когда вдруг свалился с криком на песок, бешено тряся в воздухе левой ногой. С мизинца, раскрыв клешню, свалился большой жёлто-оранжевый краб и сразу же бочком забрался под ближайший камень. Девочка подошла к разъярённому другу, спросила, сдерживая смех:
– Ты как, Аройо?
Мальчик что-то раздражённо буркнул ей в ответ, не поднимая головы. Он уже перестал растирать раненый палец и сидел, уставившись в песок.
– Да ладно тебе, Аройо, ну… всего-то маленький крабик, не в первый раз…
– Я бы поймал тебя, если бы не эта дрянь, – парнишка обиженно сопел. – И вовсе он не маленький, вон глянь, клешня какая здоровенная торчит.
Оя посмотрела, куда он указывал: из-под плоского, обточенного песком и ветром камня действительно выглядывал яркий кончик клешни. Справедливости ради, это был и правда взрослый краб, хоть и не самый большой из тех, что она находила.
– О, ну… да… но не как та рыбина, что ты поймал на прошлой неделе. Помнишь?
Аройо сразу забыл о крабе и довольно ухмыльнулся.
– Ага, точно, отличный был синеглаз, да?! Вон как цапнул, ещё не зажило, – мальчик развернулся к ней правым плечом: на тёмной голой коже выделялся округлый красно-розовый шрам.
– Ну. Я же и говорю, – кивнула девочка, – а тут и синяка не будет, да-да.
– Ладно, забыли, – Аройо вскочил на ноги, – пойдём, что ли, к морю.
И они пошли к кромке прибоя, уже не торопясь, загребая ступнями тёплый песок, светлый, как их одежды. На обоих были широкие штаны из тонкой, но прочной ткани – её делали их матери и другие женщины острова из пальмовых волокон и слизи шёлкового моллюска. Голубая, яркая на фоне некрашеного полотна повязка полосой охватывала только начинающую намечаться грудь Ои. Ветерок развевал завязки за спиной у девочки. Вместе с голубыми лентами танцевали змейками и пряди гладких волос, и украшающие их длинные подвески из ракушек, жемчужинок и мелких мутноватых кристалликов.
Солнечные лучи окружали голову Аройо светлым ореолом, создавая ослепительный контраст с его кожей и шедшей рядом подружкой. Из его левого уха белой каплей свисал почти до самого плеча длинный гладкий зуб кудда – недавний подарок
