Товарищи с трудом поспевали за ним. По знаку Микулы они застыли и взяли правее, чтобы обогнуть табун, выгнанный в ночное. Несколько коней очнулись от спячки и зафыркали, гулко переступая ногами, но сторожа их продолжали выводить носами и глотками свои незамысловатые мелодии. Было слышно даже, как кто-то заскрипел во сне зубами. Каждый звук отчетливо разносился во влажном воздухе.
Миновав лошадей, товарищи опять спустились в низину, перешли вброд дымящуюся речушку и полезли на горку. Край неба тем временем заалел, и в березовых ветвях завозились, роняя сучья, галки. Когда троица углубилась в лес, воздух посветлел, позволяя видеть землю под ногами, а потом и золотые полосы протянулись между темных стволов.
– Туда ли мы идем? – произнес Путята с сомнением. – Ни дорожки, ни стежки захудалой. Что найдем в чаще?
– Надо подняться обратно и пойти вдоль дороги, – предложил Неждан. – В лесу никто не живет.
– А вот мы поглядим, – отозвался Микула, не сбавляя шага. – Куда, по-вашему, молодухи из придорожных деревень подевались? В болото? Или, может, в реке сидят?
– И верно, – рассудил Неждан. – Добро и баб своих они в лес свезли и спрятали.
– Я дым чую! – заявил Путята через несколько шагов.
– Померещилось тебе, – отмахнулся Микула. – Нет ничего.
– Погоди. Повернись туда носом. Ну-ка, тяни носом. Чуешь?
Минуту или две товарищи топтались на поляне, стараясь определить точное направление. Потом Микула решительно полез через ельник.
– Тише ты, черт! – рассердился Путята. – Спугнешь добычу.
Они и впрямь чувствовали себя охотниками, подбирающимися к чуткому зверю. Руки машинально проверили, легко ли ходят клинки в ножнах, не провалились ли ножи в голенища сапог. Луки, копья и щиты остались в шалаше, ведь эти трое не собирались сражаться. Мечи были им нужны лишь на тот случай, если придется припугнуть кого-то или, допустим, заколоть в случае необходимости. Но зла встречным эти трое не желали. Если бы им сразу отдали все, чего они хотели, то они бы никого не обидели.
Чем дальше они пробирались, тем больше буреломов и упавших стволов попадалось на пути. Неждан не признавался старшим товарищам, что ему стало не по себе. Светлый лес, пронизанный солнцем, щебетом птиц и ароматом хвои, остался где-то позади. Теперь идущих окружала темная, неприветливая, молчаливо застывшая чаща. Обилие мертвых деревьев наводило на мысль о том, что живым здесь делать нечего. «Как на кладбище», – подумал Неждан и хотел было предложить повернуть обратно, когда налетел грудью на спину резко остановившегося Микулы.
– Ш-ш! – прошипел Путята, прикладывая палец к губам.
На небольшом взгорке среди толстых, почти черных стволов стояла такая же черная, гнилая с виду избенка с прорубью единственного окошка и замшелой крышей из хвороста. Это из нее тянуло дымом. Пространство между деревьями было заполнено сизым маревом.
– Пошли отсюда, – прошептал Неждан. – Тут ведьма живет. Обратит в мухоморы или ворóн,
