на последнюю ступеньку лестницы, ведущей к замку. Я поспешил ему на помощь, но он только махнул рукой.
– Адриан, ты пропустил занятия второй раз за много-много недель. Это на тебя не похоже.
Я лишь хмыкнул в ответ, и Гибсон шумно вздохнул:
– Понимаю. Возможно, тебе все-таки понадобится учебник риторики.
Нахмурившись, я отвернулся и подошел к тому месту, где заканчивались камни, а дальше до серебристой глади воды тянулась полоса песка. Без воздействия лунных приливов море всегда оставалось спокойным, только у самого берега крутились крохотные водовороты.
– Гибсон, я все еще не могу поверить. В эту мерзкую Капеллу!
Мы уже обсуждали это. Дважды.
– Ты сам знаешь, что можешь стать великим.
– Не хочу я становиться великим, будь оно все проклято!
Я пнул камень, и тот поскакал по воде. Вдалеке еще одна чайка нырнула за добычей.
– Отцу я сказал, что хочу быть схоластом. Я ведь вам уже говорил, да?
В моих интонациях прозвучало полное поражение, смешанное с такой насмешкой над собой, на какую способен только личный шут императора.
Гибсон долго не отвечал – так долго, что я едва не повторил вопрос. Наконец он произнес дрожащим голосом:
– Да, говорил.
Я оглянулся через плечо. Мой наставник сидел с застывшим, задумчивым взглядом, положив подбородок на бронзовую рукоять трости. Морской ветер раздувал его зеленую мантию.
– У тебя есть способности к наукам. Ты весьма сообразителен. Я сам пару раз объяснял это твоему отцу. Но он сразу отмел мою идею.
Истолковав его слова в свою пользу, я продолжал настаивать:
– Но ведь я могу это сделать? Могу стать схоластом?
Гибсон пожал плечами:
– Со временем, Адриан, да, тебя научили бы мыслить должным образом. Но ты не должен идти против воли отца.
Изобразив презрение истинного палатина, я сказал:
– Это мое бремя ответственности. Разве не так он тебе ответил?
Схоласт внезапно переключился на классический английский:
– Если для выживания требуется взять в руки оружие, ты должен это сделать.
Я приподнял бровь и спросил на родном языке:
– Шекспир?
– Нет, Серлинг[13]. – Он посмотрел вверх, на тонкую вереницу облаков, висевшую в белом небе, словно паутинка. – Хотя, полагаю, эта цитата подошла бы лучше, если бы отец посылал тебя в легионы.
– Там есть инквизиция, – нахмурился я. – Это еще хуже.
Гибсон кивнул в знак согласия, не снимая подбородка с рукояти трости:
– Вполне справедливо, – и почесал львиные бакенбарды с задумчивым выражением на морщинистом лице. – Я не вижу выхода из положения, мой мальчик. Если твой отец потрудился записать послание на этот кристалл, можешь не сомневаться, что он уже установил волну с Весперадом. Договор подписан. И скреплен печатью.
Моя
