и справедливым. Все знали о его честности… И подумать, что в его годы…
– Старое дерево легче загорается, – прервал ее живописец с улыбкой.
Беседуя, они потихоньку приблизились к замку и хотели подняться по лестнице, когда на верхних ступеньках появился маркиз.
– Уже вернулся? – изумилась госпожа Монжёз.
– Ты удивлена тем, что я вернулся так скоро? – весело проговорил маркиз. – Причиной этому – твой доктор. Я в жизни своей не видел такого упрямца.
– Что же случилось?
– Я хотел проводить его через маленькую калитку в парке, которая находится в каких-нибудь ста шагах от его дома. Но он решительно отказался и даже рассердился на меня. Он был бледен и едва сдерживал гнев. Увидев это, я не стал спорить, а повел его к воротам, что удлиняло ему путь по крайней мере на полчаса. Потом я вернулся сюда, чтобы по требованию старшего клерка Ренодена поставить свою подпись на документах.
Монжёз на мгновение замолчал, а потом, потирая руки, громко заявил:
– Кстати, клерк сообщил мне, что наконец пришли известия о нотариусе.
– Обнаружили его убежище? – с живостью спросила маркиза.
– О, нет еще! Говоря, что есть известия, я немного преувеличил. Лучше было сказать, что напали на след… который, вероятно, поможет розыскам.
– Его видел кто-нибудь? – спросил Либуа.
– Его нет, но заметили прекрасную Елену, похищенную этим шестидесятилетним Парисом.
– Кто же ее заметил?
– Маленький клерк из конторы, которого отправили с поручением в Париж. Он заверяет, что встретил эту женщину на бульваре. Она проезжала мимо в карете. Клерк не смог за ней проследить.
– Значит, Реноден скрывается в Париже? – заметила госпожа Монжёз.
– Вероятно, если только горлица, ощипав старого голубя, не сбежала в Париж, – ответил со смехом маркиз. – В таком случае Реноден не замедлит покинуть свое опустевшее гнездо и вернется к нам.
Тут же оставив эту мысль, маркиз со свойственной ему фамильярностью, раздражавшей его супругу, продолжал:
– Однако, моя возлюбленная, у меня живот уже подводит. Я провожу Либуа в его комнату, а ты поторопи, пожалуйста, с обедом. – И, не дождавшись ответа, он взял живописца под руку: – Пойдем!
Монжёз, судя по всему, все еще находился под впечатлением от сцены с доктором, потому что вновь вернулся к этой теме:
– И как понять причуды этого дикаря? Не желать пройти через калитку! Я думал, он меня проглотит за то, что я настаиваю. Он был белее полотна и глядел на меня широко раскрытыми глазами, повторяя: «Нет, нет!» При этом дрожал всем телом, точно я приглашал его пройтись по горящим угольям.
– Может быть, господин Морер хотел непременно пройти через большие ворота, потому что, отправляясь домой, ему нужно было зайти в деревню Кланжи и сделать покупки, необходимые для путешествия, – предположил Либуа.
– Нет, – горячо возразил маркиз, –
