разглядывания моего писуна открыт, даже потряс всем своим мизерным хозяйством. Посрамленная соседка пунцовой пулей вылетела из бабушкиной квартиры…
Двигаемся дальше вспять всё в том же обратном порядке. В третьем подъезде коротала старость пара благообразных пенсионеров, к которым раз в неделю привозили любимую внучку – рыженькую девочку с голубым бантом, в пышном, в тон банту, платьице и в того же цвета трусиках. Последние мне удалось разглядеть, когда я по просьбе её бабушки с дедушкой сел с нею покататься на качелях. Обычные такие качели – посредине упор, на упоре доска, по концам доски сиденья. Именно с помощью таких качелей алкаши-психи из «Кавказской пленницы» перебросили Шурика через забор дурдома. Мы, после просмотра фильма, тоже неоднократно пытались использовать этот детский аттракцион по его прямому цирковому назначению – перекинуть через изгородь из жимолости, обрамлявшей палисадник перед нашим домом, какого-нибудь добровольца, назвавшегося Шуриком. Никого, конечно, никуда не перекинули, только качели едва не сломали да очередного претендента в Шурики чуть не покалечили, поскольку этот претендент, носивший в миру заурядное имя Саша, до изгороди не долетел, а растянулся во весь рост на асфальте. Взрослые качели починили, сделали нам предупредительное «ну-ну-ну» и пообещали надрать уши тем, кого поймают за их непрофильном использованием. Ну и ладно. Использую по профилю. Качаюсь с девочкой в голубых трусиках. Вскоре эти трусики сползли слегка на сторону и явив моим взорам нежно-розовую, выбивающуюся из общей гаммы ансамбля, писю. Пися чуть раскрывалась на взлете и едва подрагивала, когда девочка касалась земли ногами. В присутствии её бабки с дедкой я ни на что стоящее рассчитывать не мог, и вскоре почувствовал, что любование её сокровенностями начинает исподволь доставать меня в паху. Я сделал попытку прекратить это бессмысленное раскачивание на качелях, но ей было явно недостаточно того, что мы успели к этому времени накачать, её вестибулярный аппарат, видимо, требовал большего. Кстати, раскачивалась она с очень сосредоточенным и непроницаемым выражением на личике, словно и не догадываясь о маленьком беспорядке в своём неглиже. Тут на моё счастье возник Юрка Анциферов, которого я, с помощью понятной только мальчикам нашего двора жестикуляции и мимики, попытался убедить сменить меня на качелях. Долго, впрочем, уговаривать не пришлось. Практичный Юрка сразу высчитал, сколько двугривенных он сэкономит, лицезрея примерно то же самое диво, что и у Машки, зато совершенно бесплатно (кто же в детстве считает мышечную работу – раскачивание на качелях – тяжким трудом, подлежащим учёту и оплате?), а высчитав, чуть ли не силком спихнул меня с качелей… (Кстати, именно в знак благодарности за эту дармовщинку, он, спустя пару недель, и позвал меня полюбоваться соитием молодожёнов в подвальном этаже. Сам я по доброй воле в чужие окна не имел привычки заглядывать. Издержки маминого воспитания, знаете ли…)
Во втором подъезде на пятом этаже
