безмятежного счастья, когда каждый вмещает всех прочих участников групповичка, так ничего и не вышло. Стоило этим лицам, по́пам и писям нетрадиционной ориентации уяснить кое-что из моей секс-техники, как они тут же бросили меня на произвол судьбы (уныло мастурбирующего соглядатая) и перекинулись друг на дружку жадно опробывовать с таким трудностями и жертвами добытое ноу-хау. Разумеется, я об этом даже Маше и Даше рассказывать не стал, что уж говорить о мужской половине нашего 10а, для которой я всегда был своим в доску парнем – регулярно онанирующим девственником, почему-то никогда не прикидывающимся, в отличие от многих других, опытным соблазнителем, самозабвенно выдающим свои сексуальные фантазии о мнимых победах за действительно имевшие место быть половые происшествия. Ещё одно спасибо от меня в личное дело моего родителя – это он вбил в меня сызмальства, что настоящие мужчины о таких делах должны категорически помалкивать…
Если уж практикантка-студенточка прошла у нас по графе «Училки», то не вижу оснований, не включить в неё мою первую учительницу поцелуев Леночку, ибо я, в полном согласии с тайным советником Гёте, полагаю, что всякий, у кого мы чему-то научились, является нашим учителем. Так, вот, мы как раз вошли в возраст первых серьёзных вечеринок (серьёзных – потому что с танцами-прижиманцами и с непременной выпивкой (девочкам мы варганили крюшон, стараясь сделать его послаще и одновременно поубойнее, а сами, всемерно ощущая свою взрослость, хлестали водку и коньяк, коими и блевали затем украдкой друг от друга в ванных и туалетах)).
Откуда взялась Леночка, я уже не помню. Но каким-то образом она оказалась на одной из наших вечеринок (из тех, что организовывались днём, покуда родители отсутствуют, работая на своих работах). Она была тремя-четырьмя годами старше нас и оказалась родом из тех же мест, что и я (я имею в виду не мекленбургскую дыру, конечно, а тот самый город, куда моего отца из этой дыры перевели). Невысокая, стройная, белокожая брюнетка, дающая в танце-медляке уроки настоящих – с надлежащим использованием языка – поцелуев. Мне, как земляку, она дала не один, а целых три урока. Причем два из них тета-тет, у нас дома, ясное дело, во время и за счет школьных уроков, когда в квартире никого не было. Кроме поцелуев, эта добрая девушка просветила меня также насчёт эрогенных зон пола, к которому принадлежала. Среди прочего упомянула о внутренней стороне женских коленок, жаркие поцелуи которых якобы заводят баб с полуоборота. Если, конечно, баба не дура, для которой страстная ласка в этом месте – повод похихикать от банальной щекотки… Ну я, не будь идиотом, выслушав поучение, немедленно впился губами училке в коленку. Лена заржала. Я отпал и удивлённо вытаращился на неё: Ты чего? Она, мгновенно посерьёзнев, горячо заверила: Нет, я не дура! Мне не щекотно, просто эта коленка у меня ни хрена не чувствует после травмы. Я ведь гимнастикой занималась…
– А эта? – указал он на другую.
– А
