коль Куимов на него набросится, пролегал через чью-то сумку, упавшую на бок. Она же мешала парню двигаться по проходу, потому он ее то и дело подфутболивал.
После длительного общения пассажиры как бы разом почужели, будто бы давая террористу понять, что не имеют друг к другу отношения. Даже тот, который вовсю кадрил соседскую девчонку, теперь упекся фигурой чуть ли не до пола, стараясь даже не смотреть в ее сторону.
Сколько-то достойно вели себя двое: мариман, что сидел подле Куимова, и сам Геннадий.
Он рассчитал, что, если разом возникнет у подмышки скулатого, то первым же ударом выбьет из рук автомат, который он неумело держит под ходящей туда-сюда рукой. Потом захватит голову «совком», и вот нужен будет кто-нибудь подстрахующий, на случай, если шея у него окажется слишком тренирована для удушения.
Куимов не знает, утомляли ли пассажиров привязанности, а вот отчужденность явно жевала душу, потому все выглядели забитыми и раздавленными.
«Раз! Два!..» – мысленно начал отсчет Куимов своему безумству, и в это время автобус сильно тряхнуло, видимо передняя часть, а может, и сами колеса подвернулись, и под визгливый ор железная махина стала опрокидываться.
Геннадий успел кинуться на пол, и в это время над ним, кажется, просвистели ноги террориста, обутые в туфли с желтыми подошвами. Эти подошвы, словно палые листья, мелькнули в глазах, и тут же их застлал удушающий туман. Это лумнулось об Геннадия чье-то обмякшее тело.
Он очнулся, когда услышал до конца неразвившийся голос и понял, что на нем лежит та самая девица.
Пошевелился, положил ее рядом с собой. Под боком хрустело стекло.
В какую-то щелку виделось, как от самых глаз восходит взметающая карусель пурги.
– Держись за меня, – сказал девке Куимов и стал ползти на какой-то просвет.
– Ладно! – сказала она подчиняющимся голосом.
Наконец они выбрались наружу. И Куимов увидел того военного. Теперь он заметил, что был он старшим лейтенантом, потому как тот успел нацепить погоны, и в его руках победоносно поблескивал автомат.
У ног же его лежал распластавшись террорист, и офицер нет-нет да давал короткие гневные команды:
– Лежать!
Куимов глянул на скуластого и понял, что тот давно уже окочурился, потому сказал старшему лейтенанту:
– Оставь его! Давай поможем остальным.
Не выпуская автомата из рук, старлей поплелся за Куимовым в тот пролом, откуда тот только появился.
Старуха на первом сиденье была мертва. Ей чем-то, Геннадий и не увидел, чем именно, прищемило и размозжило голову.
Парень, что вертелся возле девки, дышал.
Видимо, только что придя в себя, выполз мариман. Он придерживал руку, которая показалось Куимову сломанной.
Но, главное, нигде не видно было шофера.
Через полчаса стало ясно: живых шестеро и восемь мертвых.
Шофер
