как? – опять понаивничал Булдаков.
Если честно, его уже стал раздражать этот поувеченный жизнью старик, сучок на этой обветшалой земле, такой же сухой, как и его палка, полированностью сравнявшаяся с не очень высоким лбом. На нем уже перестали гармошиться морщины. Одна гладкота, которая одновременно подчеркивает удивление и вопрос.
И еще по краю лба, ближе к волосам, наметилась некая лиловизна. Она заползала в его чахлую шевелюру и хоть и не виделась там, но угадывалась потерявшим ярчелость чернильным пятном, которое кто-то пытался смыть с помощью слинялой седины.
– Как взять деньги? – тем временем переспросил Максим Максимыч. – Вокруг вас тьма разных фирм, магазинов, торговых палаток…
– Ну и что? – остановил его перечислительность Булдаков. – Мы уже пытались со многими говорить об охране. Но все отмахиваются.
– Отлично! Давайте возьмем ближайший от вас кооператив «Орикон». Что вы о нем знаете?
– Да ничего, – чуть подумав, произнес Булдаков.
– А зря! – назидательно-напорно начал Максим Максимыч. – Директорствует там некто Затевахин Виктор Изотович, в прошлом лепила.
– Кто? – вырвалось у Эрика.
– Фельдшер. На зоне мушки наводил.
– Какие мушки?
– Татуировку мастырил.
– А за что он туда попал?
– Во! – вскричал дед. – Это уже Папуа – Новая Гвинея! Вот тут-то его и подворухнуть, наколоть как фрайера. Мол, на зоне шланбоем был?
– А кем это? – полюбопытничал Булдаков.
– Водочным спекулянтом.
– Ну и что?
– И сюда, мол, пришел ха-ха ловить? Потому, считай, к тебе кичман домой приехал. Штрафной изолятор, значит.
– Ну и что он?
– Не захочет кипежа. И вот тут-то ты со своей ювелирной мордой. «В чем проблемы, сосед?» Тот увидит, что с тобой пару молотобойцев-убийц, сразу смикитит, кто фуфырь вздул.
С этого началось.
А через неделю кто-то разом три киоска сжег. Тут уже сами прибежали. Потом опять Максим Максимыч наведался.
– Сколько тебе Затевахин мечет? – спросил.
– Пятнадцать процентов.
– Пять моих! – сказал старик. И уточнил на ущербе ухмыли: – За идею.
А Булдаков знал, что все это творится, конечно же, под руководством этого некоронованного, а может, наоборот, в какой-то высокий ранг возведенного пахана.
– Теперь, – подсказал Максим Максимыч, – надо обратать Мира Тоймалова.
– Но как? – вырвалось у Эрика.
И тут старичок подсказал.
А уже через месяц боговал на базаре.
Так потихоньку, полегоньку, присовокупляя к своей деятельности и угоны тачек, и даже промысел проституток, вышел он постепенно на наркоту и сразу настолько свою значимость поднял, что перед ним стали заискивать все от ментов до больших начальников. И пока издавали презираемые народом законы, он тут писал
