style="font-size:15px;"> – Самогнездотвахту себе готовлю.
Это была землянка, куда после суда совести, который он учинил себе сам, заточал себя на определенное время.
Где и находился без пищи и воды.
Однако погиб Поэт Полка не от жажды и голода, а, наверно, из-за своих стихов.
Так тогда показалось ему, Сталину.
Ибо накануне он отличился слишком вызывающим, хотя и греющим душу:
Ты стань податливее воска,
Коль говорит с тобою Троцкий.
Иначе ад повеселишь,
Или навеки замолчишь.
Ведь он красней, чем помидор,
Всех армий прошлого позор.
Это были последние строки Поэта Полка – «ПП», как звали его.
Буквально на второй день, как он спел это, его нашли убитым.
Пуля прошила бедняге голову.
А рядом почему-то валялась растерзанная «Библия».
И полк – онемел. Молча стал ходить в атаки. И однажды потерпел первое поражение. Потом – второе. И его сняли с передовой.
И тогда туда приехал Троцкий.
– Куда исчезла ваша сила? – вопросил он, своей извилистой речью пытаясь загипнотизировать полк.
Но кто-то ему ответил:
– Сила у нас осталась, души не стало.
– А ну пять шагов вперед! – скомандовал Троцкий тому, кто говорил.
Но тот не пошевелился.
К говорившему подскочил кто-то из командиров.
– Не слышал, что тебе сказано?
Красноармеец вышел к Троцкому.
– Повтори свои слова, – приказал реввоенком.
– Ш-ш-ш-то по-по-по-вторить? – переспросил боец.
– Да он заика! – выкрикнуло сразу несколько голосов.
И взводный это подтвердил.
– Так кто-то же говорил?
Троцкий уставился, кажется, в самую гущу серого строя, больше напоминавшего толпу.
И вдруг впереди расступились и вышел молоденький красноармеец, почти мальчик.
– Повтори, что ты сказал, – обратился к нему реввоенком.
– Я не говорил, а кричал, – ответил мальчик.
– Что именно?
– Ну как велели: «Да здравствует товарищ Троцкий».
Лев Давидович платком промокнул испарину на лбу.
Не вытер, а именно промокнул.
А через два дня полк был расформирован.
Сам Сталин не видел. Но ему донесли, что Троцкий самолично изломал в щепки древко знамени полка.
А полотнище легко изорвал на ленты, да еще и сжег в огне.
Вот сколько бед натворил безвестный Поэт Полка.
Когда же Сталин приказал обнародовать его имя, то мало того что никто не мог вспомнить, как его звали-величали, о нем не осталось даже никаких документов.
А на второй день после похорон, на его могиле появился невзрачный, но крест. На котором было начертано:
«Здесь сторожит родную землю безымянная русская душа».
Говорят,
