как это у него получалось, – объяснять.
Но до конца они не дослушали.
– А теперь пройдемте с нами, – сказал тот, который минуту назад пылал любопытством.
– Куда? – отухая, спросил он.
– На третий акт, – буркнул второй и предъявил ему ордер на арест.
Но повезли его, однако, на Лубянку. Где – с пристрастием – выпытали, откуда он нахапал чуть ли не эрмитажную коллекцию?
Сперва он отвечал, что не знает о чем речь.
А когда ему – вроде бы ненароком – въехали локтем в глаз, выкрикнул:
– Все что хотите подпишу, только не бейте.
Про старуху его спрашивали уже в Бутырках. Вежливо. Но и тут он сказал ту же фразу.
– А вас разве где-то били? – спросил следователь.
И он отрицательно помахал головой так, что она чуть не слетела с плеч.
Суд оба его злодеяния аккуратно оценил в «червонец». И вот три из десяти лет прошли.
К окну, в которое он смотрел, пристроилась еще одна голова.
– Во! – сказал лишайный зек. – Везет же им, бля.
– Кому? – равнодушно поинтересовался Фрикиш.
– Воронам.
– В чем же?
– А ты погляди.
И он указал на обтерханную, словно вшами объеденную птицу, которая рылась в куче мусора.
Вот она нашла, видимо, что-то съедобное.
– Смотри, куда полетит, – предупредил зэк.
Ворона вспорхнула и, перелетев проволочное ограждение, уселась на сосну.
– Даже жрать в зоне ей гребостно, – сказал зэк и зевнул. А уже отойдя от окна, добавил: – Вишь, для нее ни охраны, ни запретов.
Он заглянул в другую комнату, где спал еще один больной и вновь подошел к окну.
– А правда, что ты артист? – спросил.
– Бывший, – уточнил Фрикиш.
– Не, – замотал тот своей стриженой головой, – спецов бывших не бывает Вот я, к примеру, вор по конец моих дней.
– А чего, не можешь это все бросить? – спросил Фрикиш.
– Завязать? – спросил тот и опять сходил глянуть, спит сосед, или нет. – Так ведь не дает, – ответил.
– Кто?
– Закон.
– А сюда-то ты попал, видимо, тоже нарушив закон?
– Закон закону рознь. – И он уточнил: – Один – как дышло – куда повернул, туда вышло. А другой… – Он врастяжку произнес последнее слово.
А потом добавил:
– По суровости его даже сравнить не с чем.
– О чем речь? – раздался голос.
Это проснулся тот, третий, кого так опасался вор.
– Да вот артист говорит, что скоро клетки заменят.
– Почему это?
– Ну гляди чего делается? – указал он на ворону. – Ни огорожи ей, ни вышкаря, – указал он на расхаживающего на верхотуре часового. – Так вот артист говорит, – продолжил вор, – что скоро ученые такие напитки изобретут: выпил и – птицей
