Лазарь и с ним два охранника.
– Что случилось? – спросил фельдшер.
– Да вот, – ответил за его спиной вор, – рогами пытался до вас достучаться, не слышите. На копыта перешел. – И добавил, как можно больше, оехидив голос: – Дристун на него напал.
И в это самое время к решетке, возле которой шел этот разговор, подошел начальник лагеря со свитой.
– Да вот он у нас где, – начальник указал на Фрикиша, – дурь симулянтием лечит.
Лазарь взопрел.
– Выпусти его к нам! – приказал начальник.
Полковник, которому он его представил, осматривал Фрикиша, как конокрад лошадь, которую собирался украсть.
– Да это он тряпкой с железными опилками растер, – сказал начальник, когда полковник принялся рассматривать рану.
– Ну заготовьте документы, – сказал полковник, и все двинулись прочь от лазарета.
– Вот и попался! – сказал Фрикишу вор, когда они вновь очутились вместе. И продолжил: – Я забыл тебе сказать. Тут сейчас идет набор в евнухи.
– Ну и что?
– С иранцами, или с кем-то там еще, заключили наши договор на поставку евнухов.
Фрикиш – слышал, как стукач в соседней комнате затаился.
– Сперва наши отбор ведут, чтобы не попал какой-нибудь отряха, что Советскую власть опозорит. Поэтому воров, разных там сявок и кусошников напрочь отвергнут. А вот интеллигенцию… Особенно лакомы артисты. Они же без яиц легче прыгают.
Фрикиш натужно улыбнулся.
– Ты заметил, как Лазарь трухана дал? Тебя стало жалко. Потомство-то на воле оставил или нет?
– Предположительно.
– Ну это еще ничего.
Вор подмигнул на комнату, где затаился сосед, и Фрикиш понял, что надо сказать.
– Интересно, а стукачей берут в евнухи?
– Вот их-то как раз в первую очередь. Ведь гарем-то только на этом и держится, кто кого заложит.
Входя в роль, Фрикиш продолжил:
– А платят-то там сносно или нет?
– По всякому. И он начал пояснять:
– Если любимую жену паши выследят с кем-то, то ночной горшок золотых может отвалят!
– А почему мера-то такая?
– Да просто там больше никакой вместительной посуды нету.
– А если рядовую жену застукаешь? – опять спросил Фрикиш.
– Там уже оплата идет только серебром.
– А если, скажем, за год никого не выловишь, что будет? – спросил Фрикиш.
– Год – это страшное дело! Месяц никого не запоймал – сразу глаз выкалывают. Вот забыл какой сперва, правый или левый.
– А потом.
– Еще месяц провел без толку – совсем ослепляют.
– Ну хоть после этого отпускают?
– Нет, в слухачи переводят. А вот уж если и там тебе не повезет, башку снесут и заставят весь гарем его три дня в футбол играть.
Вор вздохнул:
– Поэтому тебя, артист, ждет жизнь не из тех, какой позавидуешь.
