не ссорьтесь.
С удовольствием съев первое, второе, третье в виде компота и пирожка к нему, Тёма откинулся на спинку стула, обозревая кафе.
– Ты куда, – увидев, что Коля встал, спросил дядя Володя.
– Мороженое хочу, – направляясь к холодильнику с мороженым, Тёма двинулся к цели. Дома ему редко удавалось его поесть. Денег-то своих не было, а мама считала, что для его горла холодное вредно. Но теперь-то у него есть деньги.
– Мне вот эти три! – выкладывая смятую сотку, сказал Тёма.
Вернувшись к столу, положил на него мороженое. Делиться им он не собирался, но вспомнив о приличиях, все же формально спросил:
– Хотите?
– Ешь, – ответил дядя Володя.
Харлей же только брезгливо поморщился.
– А Харитоша, вообще, не любит сладкое, – пояснил его отец, вставая и идя к другому столу, где сидели водители, с которыми он стал что-то бурно обсуждать.
Выдохнув, Тёма с удовольствием стал заглатывать мороженое. Вот эта жизнь – когда есть деньги можно позволить себе то, что хочешь.
Видя, как мелкий поглощает мороженое, Харлей не смог отвести взгляд.
– Смотри, не заболей, – сам не зная, с чего, сказал он. Хотя здоровье этого парня его мало интересовало.
– Вообще, ни разу, – вылизывая бумажку от мороженого, Тёма подмигнул Харлею, – Жить нужно сегодня!
В кафе постоянно заходили все новые и новые люди. Во время обеда здесь было оживленно. Один из пришедших поставил на стол магнитофон. Из него достаточно громко звучала музыка, именно та, которую любил Тёма, веселая и задорная.
Теперь, объевшись мороженым, и будучи практически счастливым, он стал подпевать. А когда прозвучали слова песни: «В деле любви, я – первый проводник. Ой, не надо мне никакого чина. Главное, что б в жизни возник настоящий мужчина», **** Тёмка вскочил со стула, и стал петь громче Сердючки, при этом кривляясь на ее манер.
Народ со свистом и хлопками одобрил эту импровизированную пантомиму.
В этот момент своей жизни Харлей впервые мечтал провалиться сквозь землю. Ему хотелось объяснить всем, что этот дебил не с ними, и он, вообще, его не знает, но приходилось сидеть и с каменным лицом смотреть, как мелкий изображает певицу Веерку Сердючку, вторя ее словам: «Я рождена для любви, В душе огонь, а в руках мимоза. Ну, где ж ты мой, юный пион? Ждет тебя твоя майская роза».
Причем, что отметил Харлей, парадировал парень ее неплохо, но сам факт такого позора, который навлек на их столик кривляющийся мелкий, перечеркивал всю картину его выступления.
Бросив взгляд на отца, Харлей видел, что батя с улыбкой воспринимает кривляние пацана и ему совсем нестыдно, что это чудо с ними.
– Ну, все, нам пора, – вставая, и прощаясь с водителями, сказал дядя Володя.
– Братан, удачной дороги!
– Оленька, спасибо, золотко, покормила
