гладкий локоть.
"А ведь она, действительно, сильно похудела… Как же я ничего не заметила?" – Але хотелось в отместку куснуть себя до крови, но она понимала, что это выглядело бы дико.
Она, сгорбившись, молча сидела рядом, совершенно не зная, что ей делать и что сказать. Стася сама прошептала, срываясь на каждом слове:
– Ты не бери в голову… Что тут скажешь? Я и сама не знала бы, что сказать… А ведь это моя профессия… Не нужно говорить. Просто посиди со мной. Мне легче, когда ты тут.
– Завтра мне разрешили тебя… увезти, – Алька едва не сказала "забрать", но это слово было таким мертвым, что она сама ужаснулась ему.
Стася спохватилась:
– Маме не говори! – она ладонью вытерла глаза. – Пусть хоть этот месяц поживет спокойно. Ей потом хватит… Ей бы отца вынести с его артритом.
– Она же будет тебя искать.
– Я позвоню, – с обычной находчивостью отозвалась Стася. – Скажу, что улетаю на Канары. Горящая путевка. Она знает, что у нас набирали группу радиослушателей, которые… которые… выиграли…
У нее опять затряслись мокрые губы, всегда такие яркие, не знающие помады, а сейчас – синеватые. Не выдержав этого, Аля взяла ее руку и прижала к щеке, поцеловав ладонь. Раньше она никогда такого не делала, но Стася не удивилась, хотя должна была помнить, как они обе презрительно надсмехались над непременными девчоночьими поцелуйчиками. Им это было ни к чему, ведь их близость была глубже физической.
– И знаешь что, – слегка успокоившись, снова заговорила Стася, – Митьке тоже лучше ничего не знать. Давай скажем ему, что операция была тяжелой… Что этот проклятый аппендикс лопнул…
– Как раз аппендикс ни в чем не виноват, – пробормотала Аля.
– Да! – она засмеялась, опять растирая слезы. – Вот уж точно… Договорились? Я и так Митьку измучила, я же понимаю. Хотя, что я могла поделать?
– Ничего. Он тоже это понимает. Он же видит, где ты, а где он, – Аля указала сперва на потолок, потом на пол.
Стася мрачно подтвердила:
– Именно там я скоро и буду.
– Ну, я же не об этом! Ты звонила на радио?
– В прямой эфир… Передала привет своей печенке и заказала песенку… За меня позвонили. Конечно, в подробности не посвящали. Хотя от них-то скрывать незачем. Они, конечно, ужаснутся, но убиваться не будут, уж поверь. У нас хорошие ребята, но это ведь не друзья. Только вы с Митькой… А если уж совсем честно, только ты. Знаешь такую песенку? Красивая песенка… Тебе кто-нибудь говорил когда-нибудь: "Только ты…?"
Але и вспоминать не требовалось:
– Никто.
– И мне никто, – бесстрастно заметила Стася. – Я всегда думала, что это – впереди. Что разумнее строить свою жизнь по западному образцу: сперва карьеру сделать, квартиру купить, а потом уже семьей обзаводиться. А вот, оказывается, можно и опоздать… Жизнь-то уже и кончилась…
– Еще нет.
– Да, конечно! –
